Без снов

Анджелини Джозефина

Самое странное было то, что Элен была более напугана в этой части Подземного мира, чем она когда­либо была, и это при том, что не было ни какой нависшей опасности. Она не висела на выступе, не поймана в стволе дерева, не прикована запястьями к валуну, который тащит ее вниз по склону в направлении обрыва.

Она была просто в доме, бесконечном доме без выходов.

Посещения частей Подземного мира, где она не была ни в какой непосредственной опасности, длились очень

долго и в итоге заканчивалось тем, что они были самыми трудными. Жажда, голод и сокрушительное одиночество, которое она перенесла — были худшим видом наказания. Ад не нуждался в озерах огня, чтобы замучить. Времени и одиночества было достаточно.

Элен села под замурованным окном, думая о том, как проведет остаток своей жизни в Доме, куда ее не приглашали.

* * *

Начался проливной дождь прямо в середине футбольной тренировки, и все пошло боком. Ребята начали натыкаться друг на друга, спотыкаться об дерн и скользить в грязи. Тренер Брант, наконец, сдался и отпустил всех по домам. Лукас наблюдал за тренером, когда они собирались, и понял, что не в тренировке дело. Его сын, Зак, покинул команду за день до этого. Из того, что все говорили, тренер воспринял это плохо.

Лукас сочувствовал Заку. Он знал, что это такое иметь отца, который был разочарован в тебе.

“Люк! Пошли! Я окоченел,” крикнул Ясон. Он уже снял с себя форму и шел к раздевалке, и Лукас побежал догонять его.

Они бросились домой, оба голодные и мокрые, и прошли прямо на кухню. Элен и Клер были там с мамой Лукаса. Одежда девочек промокла насквозь, и они с возбужденными взглядами на лицах выжидательно зависли над Ноэль, укутавшись в полотенца. Сначала Лукас видел только Элен.

Ее волосы были спутаны и ее длинные, голые ноги блестели от дождя.

А затем он услышал шепот в ухе, и вспышка ненависти мелькнула у него. Его мать разговаривала по телефону. На другом конце провода был голос Гектора.

"Нет, Лукас. Не надо," сказала Элен дрожащим голосом. "Ноэль, повесь трубку!"

Лукас и Ясон помчались к источнику голоса Отверженного, вынуждаемые Фуриями. Элен встала перед Ноэлем выставляя руки в жесте "стоп", и кузены столкнулись с ее руками так, как будто они столкнулись с твердой стеной. Хватая воздух, они были отброшены назад на пол. Элен не сдвинулась с места ни на дюйм.

"Мне так жаль!" Сказала Элен, склоняясь над ними с тревожным взглядом. "Но я не могла позволить вам сбить Ноэль".

“Не извиняйся,” застонал Лукас, потирая грудь. Он понятия не имел, что Элен была настолько сильной, но он был счастлив, что это так. Его мать была в шоке, но она, как и Клер была в порядке. И это все, что имело значение.

"Уу­уух," добавил Ясон, соглашаясь с Лукасом. Клэр присела рядом с ним и сочувственно похлопала его, пока он пытался отдышаться.

“Я не ожидала Вас мальчики домой так скоро,” запиналась Ноэль. “Он обычно звонит, когда точно знает, что Вы будете на тренировке....”

"Это не твоя вина, мама", сказал Лукас, прерывая ее. Он поставил Ясона на ноги. "Ты в порядке, брат?"

"Нет", честно ответил

Ясон. Он сделал еще несколько вдохов и, наконец, выпрямился, удар в грудь больше не причинял ему боль. "Я ненавижу это."

Кузены обменялись огорченными взглядами. Они оба скучали по Гектору и не могли выдержать то, что Фурии делали с ними. Ясон внезапно повернулся и вышел за дверь, под дождь.

"Ясон, подожди," позвала Клэр, и поспешила за ним.

«Я не думала, что ты будешь дома так рано," повторила Ноэль, скорее для себя, чем для кто­либо еще, она не могла позволить так ему уйти. Лукас подошел к своей матери и поцеловал ее в лоб.

"Не волнуйся. Все будет в порядке, "сказал он ей сдавленным голосом.

Ему нужно было уходить отсюда. Все еще борясь с комом в горле, он пошел наверх, чтобы переодеться. На полпути по коридору в свою комнату и наполовину раздевшись, он услышал позади себя голос Элен.

"Раньше я думала, что ты хороший лжец", тихо сказала она. "Но даже я не купилась, на сказанное тобой "все будет в порядке".

Лукас бросил промокшую рубашку на пол и повернулся к Элен, слишком выжатый, чтобы сопротивляться. Он притянул ее к себе, и уткнулся лицом к ней в шею. Она наклонила его, прижимая к себе и обняла его широкие плечи, и держала до тех пор, пока он не успокоился и не смог говорить.

"Часть меня хочет пойти и найти его. Выследить его," признался он, не в состоянии рассказать об этом никому, кроме Элен. "Каждую ночь мне снится, как я пытаюсь убить его голыми руками на ступенях библиотеки. Я вижу, как бью его снова и снова, и просыпаюсь с мыслью, может быть, на этот раз я его убил. И я чувствую облегчение. . . ».

"Ш­ш­ш". Элен провела рукой по мокрым волосам, разглаживая их и сжимая шею, плечи, мышцы спины—притягивая его к себе. "Я это исправлю", поклялась она. "Клянусь тебе, Лукас, я найду Фурий и остановлю их."

Лукас отступил так, чтобы видеть Элен, качая головой. “Нет, Я не хочу оказывать давление на тебя. Меня убивает, что все это должна сделать ты.”

"Я знаю".

Вот и все. Нет вины, нет "пожалейте меня". Просто принятие. Лукас уставился на нее, водя пальцами по ее прекрасному лицу.

Он любил ее глаза. Они постоянно меняли цвет в зависимости от настроения, и Лукасу нравилось запоминать их. Когда она смеялась, ее глаза были бледно­янтарными, как мед, находящийся в стеклянной банке на солнечном окне. Когда он целовал ее, они темнели, пока не становились насыщенного цвета кожи красного дерева, но с красными полосками и золотой нитью насквозь. А прямо сейчас они становились темными — приглашая прикоснуться его губами к ее.

"Лукас" рявкнул его отец. Элен и Лукас отпрянули друг от друга и повернулись, чтобы увидеть Кастора, застывшего наверху лестницы с белым лицом. "Одень рубашку и пройди в мой кабинет.

Элен, иди домой ".

“Папа, она не сделала...”

"Сейчас!" закричал Кастор. Лукас не мог припомнить чтобы его отец, когда либо так сердился.

Элен побежала. Она протиснулась мимо Кастора со склоненной головой и выбежала из дома, прежде чем Ноэль смогла спросить, что случилось.

"Сядь".