Без солнца
Шрифт:
Возможно, этого понимания многим не хватало. Не хватало понимания того, зачем надо учиться, мучатся, осмысливать весь этот гигантский опыт, накопленный предыдущими поколениями человечества. Ведь каждый из нас – звено в этой цепочке. И чем больше мы понимаем, тем крепче звено, чем нас больше – тем крепче цепь. А если цепь оборвется, то все звенья – и слабые, и сильные, погибнут. Сразу или чуть позже. Каждый может думать, что именно его беда обойдет стороной, но людей много, а беда одна на всех, и ее хватит с лихвой на каждого.
Усталый, но довольный Андрей прислонился к полу. Сидя на одной из колонн, когда-то поддерживавших
В момент гибели на станции было, наверное, много людей. Разводы крови и остатки тел, припекшихся к полу, были тому свидетельством. Да и походило на то, что на станции даже не пожар бушевал, а прошла волна раскаленного воздуха, разом обратившее все в пепел. Пластик пола весь пошел пузырями или местами вовсе сгорел. Где-то в пластике остались кусочки костей, какие-то личные вещи, уже непонятные обрывки – молчаливые свидетельства гибели всех, кто там находился.
Сейчас станция, наклонившись почти под прямым углом, окончательно потеряла прежний вид, даже было не совсем понятно, что и где находиться. Включив более мощный ручной фонарь, Андрей принялся изучать обстановку. Луч света выхватывал из темноты колонны, обгорелый пластик, состав метро, снаружи сейчас больше похожий на рваную сосиску, пока наконец не наткнулся на возможный выход. Наверх, точнее, если стоять на полу, а не под углом в девяносто градусов, шла лестница, побитая и облетевшая. Станция, была, похоже, не глубокого залегания, поэтому элеватор делать не стали, обошлись обычными лестницами с самыми обычными ступенями.
Осталось найти только способ, как туда добраться, потому что так влезть по полу не получится, слишком круто он накренился. Надо было импровизировать, а Андрей, всегда любивший точность, импровизацию не очень любил, но ничего не попишешь. Будем исходить из ограничений, возложенных данной ситуацией.
И он решил ползти по колоннам. Они располагались на станции в три ряда, с небольшими проходами между ними, и без всяких арок. Если забросить с одной на другую прочную веревку и прочно ее закрепить, то вполне можно будет по ней влезть.
Вместо веревки пришлось использовать тонкий, но прочный шнур, который он зачем-то засунул в рюкзак в самом начале своего пути. Дикари его не забрали, потом все было некогда перебрать его и выкинуть все ненужное. А сейчас, глядишь, и это пригодилось. Крепление можно было сделать из кусков арматуры и обломков поезда, собрав в виде крюка. Главное, чтобы взять не слишком ржавые, а то, глядишь, и не выдержат человеческого веса. Пришлось повозиться, ударами приклада выгибая куски под нужным углом, пока не получилось хоть что-то отдаленно напоминающее крюк.
Первый заброс окончился тем, что крюк пролетел мимо этак метра на четыре. Второй бросок, с учетом просчета, и крюк царапнул по колонне, но не зацепился там. Зато с третьей попытки он не то, что попал, он пролетел немного выше, упал, но не погасил инерцию движения и даже пару раз обмотал шнур вокруг колонны. Дернув пару раз для верности, Андрей убедился, что пока у шнура нет желания соскальзывать, и можно лезть наверх. Уцепившись покрепче, он пополз. Руки в перчатках скользили, но в холодном и сухом воздухе снять их не было желания. Замерзнув, они только еще быстрее соскочат со шнура. Никогда раньше он по веревкам не лазил, только в детстве баловался, поэтому думал, что окажется гораздо легче. На самом деле он весь взмок, пока не поднялся на вторую колонну. Поводя оцепеневшими руками из стороны в сторону, он размял
С временем его никто не торопил, за исключением фильтра противогаза, но рюкзак приятно отяжеляли еще несколько запанных, так что по этому поводу он не беспокоился. Мороз его тоже не брал, костюм защищал и от более низких температур, а здесь, в тоннеле, градусник вряд ли бы опустился до минус десяти градусов.
Так что прошло не меньше полутора часов, прежде чем он поднялся к лестнице. Не успев обрадоваться, Андрей серьезно задумался, как он будет по ней самой подниматься. Она шла уже даже не под прямым углом, а под отрицательным, нависая над Андреем. Нечего было и думать, чтобы по ней забраться. Хорошо хоть, строители пожалели свои силы и не стали пробивать всю толщу земли, делая прямой потолок над лестницей. Он повторял угол наклона лестницы, но уже под положительным по отношению к Андрею углом. Если бы только на него перепрыгнуть! Этого не хотелось, потому что не было уверенности, сможет ли он сделать подобное с первого раза. Пришлось снова пользоваться крюком. На потолке были намертво привинчены большие, давно растерявшие свои лампочки, светильники. Если постараться, крюк можно зацепить за них.
С первой попытки удалось забросить крюк за первый. Остальные располагались достаточно близко, так что можно было протянуть руку, поэтому Андрей рассчитывал подняться, просто цепляясь по очереди за светильники. Не простой вариант, но помирать в этих тоннелях тоже не хотелось. Как только он полез по веревке, она соскочила и он не удержался на колонне и повис в воздухе, без всякой опоры и возможности приземлится под ногами. Неожиданность всего это, кратковременный полет и скрип светильника вызвали у Андрея такой страх, что даже дыхание сбило. Если бы он не стиснул руки так, что костяшки побелели, то, наверное, не удержался бы и упал бы, разбившись на смерть.
Темно и страшно. Освободить одну руку, чтобы зажечь фонарь, Андрей боялся. Поэтому в полной темноте, прислушиваясь только к собственному дыханию и к скрипу светильника над головой, служившим его единственной опорой, он полез, мелко перебирая руками. Не видя оставшегося расстояния, ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он коснулся рукой старого бетона потолка. И еще через несколько последних, вымученных движений, смог уцепиться за светильник. Под ногами уже появилась опора, хотя бы коленями можно было прислониться, для дополнительной поддержки, руками держась за светильник. Но стоило только взяться за него второй рукой, как он начал явственно трещать. Крепления не были рассчитаны на такой большой вес, и просто начали со скрипом вылезать из бетона, противно шурша осыпающейся с длинных болтов крепежа трухой.
Одновременно взывая ко всем богам сразу, которые могли бы видеть эту неловкую ситуацию, Андрей подпрыгнул в темноту, надеясь схватиться за следующий светильник. Вытянутая рука схватила что-то холодное и твердое, а вторая сжалась в кулак, ухватив только пустоту. Повиснув на одной руке, он все же умудрился извернуться и схватится за опору и второй.
Подтянувшись, он схватился за следующий светильник и успел поставить ноги. У этого крепления оказались несколько крепче, и сразу вылетать не стали. Вполне достаточно времени, чтобы успеть включить нашлемный фонарь. Немного ослабевший луч света выхватил из темноты длинный, примерно метров в сорок, подъем наверх. А по бокам все-таки были элеваторы, только заключенные в отдельные коридоры, отделенные от пешего спуска прозрачной пластиковой стенкой.