Без тормозов
Шрифт:
Вот Зураб подошел к мужчинам, положил кейс на землю, открыл его и показал деньги. Тот, что поменьше, проверил купюры, а тот, что повыше, перекинул веревку через сук и накинул Зурабу петлю на шею. Несчастный грузин даже не сопротивлялся. Здоровяк что-то ему говорил. Похоже, приговор зачитывал. Метелкин щелкал. До него еще не доходило, что происходит, срабатывал инстинкт репортера. Но когда перекинутую веревку подтянули и он увидел болтающееся в воздухе тело Зураба, выронил фотоаппарат и что было сил рванул назад. Пока он добирался до мотоцикла, раз десять падал, порвал
Метелкин трясущимися руками вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и вылетел на дорогу на заднем колесе, как на пришпоренном коне. Мотоцикл ревел, прыгал по кочкам, скорость возрастала, и лишь инстинкт помогал маневрировать. Из леса совершенно неожиданно вынырнула машина. Затормозив, перекрыла дорогу. Столкновение стало неизбежным. На огромной скорости мотоцикл врезался в отливающий серебром автомобиль. Метелкина выкинуло из седла. Он пролетел по воздуху не меньше семи метров и угодил в кустарник. Опять его спас шлем. Не чувствуя боли, вскочил на ноги, бросился бежать дальше через лес и наконец оказался на берегу реки, заросшей камышом. Не раздумывая, он бросился в воду и нырнул. Очутившись на поверхности, понял, что плыть не может, у него не осталось сил.
4
10 июня, 2 часа ночи
Криминалист Несемейный всегда высказывался жестко. Более двадцати лет опыта позволяли ему быть категоричным.
— Убийца к погибшему не подходил, товарищ подполковник. Ковер и медвежья шкура чистые, следов нет. Топор он метнул от двери. Точность поразительная. В руке жертвы пистолет, но он даже поднять его не успел. Вопрос решился за один хлопок в ладоши. Бац и готово.
— Кто вызывал бригаду?
— Кто-то из охранников Судакова позвонил дежурному по городу. Убитый — один из наших бывших. Подполковник Константин Витальевич Судаков. Вы его знали. Все лицо залито кровью, опознать нелегко. Обнаружила его жена. Сейчас ее валерьянкой откачивают. Поговорите пока с охранником, он один остался, остальные разбежались. Очевидно, нелегалы или тоже из бывших.
Марецкий еще раз бросил взгляд на кровавую картину. От лица убитого и впрямь мало чего осталось. Шкура белого медведя в крови, стена в брызгах, словно на нее краску из ведра выплеснули. Подполковника передернуло, и он вышел из комнаты. Телохранитель стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу. Похоже, парень понимал, во что влип, и врать не будет.
— Где-то я тебя уже видел.
— Верно, товарищ подполковник. Я помощником у Судакова служил. Отряд быстрого реагирования возглавлял. Когда Константина Витальевича отстранили, я тоже уволился.
— Кого он так разозлил?
— Без понятия. На чердаке картотека человек на двести. Убийца уходил через чердак, ящики и стеллажи видел. Они расположены по алфавиту и не заперты. Ни одно досье не пропало. Если он не взял папку с компроматом на себя, не было смысла убивать Судакова. С бывшим полковником еще сторговаться можно, а попади документы к вам… И вот еще что удивительно. Никто из его клиентуры не знал, что его уволили. Удостоверение он так и не сдал. Его боялись по-настоящему. Не знаю, кто мог так рискнуть.
— Все верно говоришь. Но как вы ловкача пропустили?
— Понятия не имею. Забор около трех метров. По гребню проведена колючка под током, ее не срежешь. Замкнет — свет везде погаснет. Сработает генератор. А это тревога. Нас тут было четверо. Трое ушли. Они еще действующие, замараться боятся.
Марецкий строго глянул на охранника:
— Подземных коммуникаций нет?
— Точно нет. Главное, что Судаков ждал кого-то. Нам велел занять боевые позиции. Мы были начеку, а ни черта не видели. Невидимка прошел. На чердаке рама из слухового окна вынута. Мешала. На соплях держалась. Но как он на крышу залез? По водосточной трубе? Засекли бы.
— Ты же говорил, что он уходил по крыше.
— Это да. Я у крыльца засел. Дверь не открывалась. А потом хозяйка через окно второго этажа из спальни вопить начала: «Убили! Убили! Убили!» Все рванули в дом, тут-то он и ушел. Во дворе только один оставался, у калитки.
— А ток?
— Не знаю. Всякого повидал, но тут чудеса какие-то.
— Пойди-ка проверь напряжение. Найди все щитки, а я с хозяйкой поговорю.
Женщину успокаивал лейтенант Добрушин. Она уже не билась в конвульсиях, только иногда вздрагивала, ей тут же наливали воды. Марецкий присел рядом на диван. Гостиная была ярко освещена.
— Я знаю, кто на нас беду накликал, — низким голосом сказала женщина и достала из сумочки буклет. — Вот эта ведьма. На вид невинная, сама чистота. В особнячке на Остоженке принимает. Сто долларов за сеанс берет.
— И что она вам сказала?
— Якобы голос Кости из преисподней услышала. Меня она никогда не видела, да и я ее тоже. Но мужа и меня по имени называла. Сказала, что он мертвый. И цвет наших обоев видела, и медвежьи шкуры, и кровь. Я примчалась домой, а Костя живой. Я ему все рассказала. Он лишь посмеялся надо мной, а сам охрану усилил. Сегодня на рыбалку ездил. Ничего не произошло. Я даже успокоилась.
— А как вы эту колдунью нашли?
— Буклетик в почтовый ящик бросили. Я ко всяким таким штукам серьезно отношусь. Люблю загадки. А этой не поверила, уж больно молоденькая. Лет двадцать пять, не больше. И ведет себя странно. Точнее, обычно, без пафоса. Рожи страшные не строит, говорит четко, понятно. Через паузу. Будто кого-то слушает, а потом повторяет.
— Мы эту девушку проверим. Надо бы узнать, кому еще клали буклеты в ящик. И в Москве, и за городом?
Стоящий рядом лейтенант записывал в блокнот слова подполковника.
— Вы сказали, что муж был на рыбалке. В это время в дом приходили посторонние?
— В дом — нет. Приходил какой-то шибздик. Так, ни рыба ни мясо. Перерасход электроэнергии проверял. Посмотрел счетчики и ушел. В дом не заходил. Одет в спецовку.
— Кто за ним наблюдал? — поинтересовался Добрушин.
— Я. Обычный мужик. Охрана с мужем уехала.
— Вы отходили от мастера? — спросил Марецкий.
— На несколько секунд. Он воды попросил.