Без тормозов

Март Михаил

На следующий день, точнее, ночью, в начале первого, когда во всех окнах поселка погас свет, Вика вышла из дома с чемоданом. Я тут же перескочил через забор на соседний участок, бросился к своей машине. На шоссе немного отстал, чтобы не мозолить ей глаза и нагнал ее у самой Москвы. В городе не заметишь слежки, слишком много машин. Даже ночью. Вика приехала в отель, тот самый, из которого ей звонил Аркашка. Она зашла во внутрь, но без чемодана. Машину оставила перед входом на платной стоянке, и я не решился ее вскрывать. Я ждал. Вышла она через полчаса, в руках только сумочка. К шоссе не поехала, моталась по городу. Остановилась возле какой-то подворотни, зашла в нее. И опять без чемодана. Только я собрался выйти, как она вернулась, но уже без сумочки, и села за руль. Следующей остановкой была подземная парковка современного элитного здания. Адрес я запомнил.

Меня туда без пропуска не пустили, значит, у нее этот пропуск есть. Подъезд там только один. Двадцать пять этажей. Часы показывали три часа ночи. Свет горел в двух десятках окон, не больше. Минут через семь зажегся на двадцатом этаже, при желании квартиру можно вычислить. Еще через пятнадцать минут свет погас. Я решил, что она легла спать, но все же немного подождал. И не зря. Вика появилась и поехала к Савеловскому вокзалу. Я понял, что она возвращается домой, в Дубну, развернулся и поехал к той самой подворотне. Уже светало, и я торопился. Мое чутье меня не подвело. В подворотне стояли контейнеры с мусором. Полные. Часов в пять их вывезут. Белую сумочку в них не трудно найти, и я ее нашел. В дальнейшем снял со всех предметов отпечатки пальцев. Потом мои друзья и твои подчиненные из управления пробили их. Они принадлежат Виктории Тарасовне Величко. Но женщина с таким именем в Москве не прописана и по базам БТИ у нее нет собственности. Кому же принадлежит квартира в элитном доме? Это нам еще предстоит узнать. Что касается сумочки. Я нашел в ней два сотовых телефона. Один оформлен на Аркашу Витепажа, второй, как я думаю, на Вику. Она выбросила из него сим-карту, но в памяти остались все входящие звонки. В том числе Аркадия. Документов в сумочке, как не трудно догадаться, не оказалось, но были ключи от гостиничного номера. Значит, Вика, уходя, дверь заперла. Был еще один ключик, похожий на почтовый, с номером и ярлыком «Балчуга». Он от банковской ячейки. Логика простая. Но она стала простой, когда я следом за Викой и ее новыми партнерами приехал в Москву и узнал, что произошло с Аркашкой. Это она его убила. Сто процентов. Денег в сейфе не нашла, раз из отеля вышла с пустыми руками. Той же ночью вернулась в Дубну, чтобы запастись алиби. А деньги спрятаны в хорошо охраняемом доме. Я как-то сунулся туда со своим удостоверением, якобы хотел проверить список жильцов. Меня тут же отшили: свою Дубну проверяй, а здесь командует Центральный округ Москвы, деревня. Вика продолжает таскать в квартиру тяжелые сумки. Думаю, в них тоже деньги.

— Я знаю, с кем она спуталась, — допивая пиво, сказал Рубеко. — Аркашка пошел на ограбление ради брата. Это и есть тот самый Кирилл. Настоящий отморозок. Вор в законе. Мужик без тормозов. О его подручном мне мало что известно. Но если Кириллу сказать, кто убил его брата, Вика и часа не проживет.

— Рано, Егор. Мы должны найти деньги, а потом все остальное. Мне на Вику плевать.

— Под их защитой она чувствует себя в безопасности. А ей есть кого бояться, нагадила всем. Не думаю, что мы с тобой справимся с опытными зеками, но Вика у нас на крючке. Если она останется без защиты беспредельщиков, мы сможем прижать ее к стенке. Из Дубны она сбежала от меня, и вот в самый неожиданный момент я как из-под земли появлюсь. Для нее это настоящий шок. Сейчас важно узнать, кто истинный хозяин квартиры. Вика никому не доверяет, я не верю в существование очередного сообщника. У нее сейчас три доли. Моя, твоего отца и ее. Три с лишним миллиона долларов. Ради таких денег стоит постараться.

Глумов улыбнулся:

— Есть одна идейка, только не на что ее провернуть. Когда пытался попасть в дом, куда Вика отнесла деньги, из лифта вышел мужик в комбинезоне. На спине лейбл фирмы цифрового телевидения. Он сказал, что крышу обмерил, через недельку оборудование будет готово, тогда приступят к установке. Он отдал ключи от чердака старшему охраннику, значит, на крышу его никто не сопровождал.

Глаза у Рубеко заблестели.

— Деньги у меня есть, Лера, но в таких делах они не нужны. Пойдем выпьем чего-нибудь стоящего, от пива только брюхо раздувается.

8

13 часов 45 минут

И на этот раз Метелкин оказался первым на месте преступления.

— Опять ты здесь, Женька, — проворчал генерал Черногоров.

— Не опять, а снова, Владимир Николаевич. Я нашел ту бабу, которая приходила в офис к Храпову. Вообще-то стопроцентная случайность. У обменника валюты выстроилась очередь. Гляжу, рядом машина остановилась. Серебристый «фольксфаген пассат» этого

года выпуска. Видно было, что дамочка торопится или делает вид. Спросила, кому нужны доллары. Я тут же отреагировал, купил сотню и тут же поехал следом за ней. Она сюда меня и привела.

Генерал своей внушительной походкой медленно приближался к центральному входу.

— Как ты ее узнал, герой?

— Так мне ее Нечувилин описал во всех подробностях. Он же любит красивых женщин. А еще сказал, будто вы его вызывали в управление и даже ее фотографию показывали. Кстати. Стодолларовая бумажка у меня. Может, она из сейфа Храпова? Надо бы проверить.

Метелкин умел фантазировать. Не зря же его книги пользовались большим спросом. Но с долларами он переборщил. Ему и при нем никто не говорил о фальшивках в сейфе, сам догадался, что ни один псих не будет хранить в офисе открытый сейф, полный денег. Купюру поднял с пола так, как видел это в кино. Тогда эпизод вызвал у него только смех, теперь он использовал тот же прием: приклеил жвачку на подошву, а потом наступил на купюру. Их там много валялось, Вика торопилась. Подделку определила Марта без вспомогательной техники, ей и взгляда хватило.

Генерал не помнил мелочей, взял купюру у журналиста и кивнул.

— Возместим. Но как эта стерва узнала, где лежит Храпов?! Загадка.

Поднялись на лифте и зашли в палату. На полу с простреленным лбом лежал охранник, тот самый, что стоял перед дверьми офиса, а потом давал показания. У Храпова тоже черная дырка во лбу, в глазах застыл ужас.

— Ну и баба! Уложить двоих? Да так точно! А почему он пропустил ее в палату? Он же видел ее раньше и знал, что она натворила в офисе. Почему?

Ответа не последовало.

— Это не единственный секрет, господин генерал, — заговорил лечащий врач, стоявший в сторонке. — Палата оборудована видеокамерой. Одной, к сожалению. У нас есть запись. За пару минут до появления убийцы сюда заходила другая женщина. На записи она видна только со спины, лицом к двери не поворачивалась. Но охранник ее знал. Да и вела она себя очень странно. Положила розу к ногам больного, будто тот был уже покойником. Звук у нас не записывается. К сожалению. Самое удивительное, что при ней больной вышел из комы и открыл глаза. Женщина странная, но, вероятно, из наших.

— Почему вы так решили, если не видели ее лица? — спросил генерал.

— Халатик по фигуре, завязан пояском. У нас девушки сами перешивают себе халаты. Те, что получают, носить нельзя — мешки. Женщина постояла у кровати и вернулась к двери, но не поворачивалась. Она знала о видеокамере над дверью. Буквально через две минуты зашла блондинка. На ней халат висел свободно. Она много оглядывалась, потом достала пистолет из сумочки и глушитель. Накрутила его на ствол и, не целясь, выстрелила. Пистолет убрать не успела, тут же вошел охранник. В него она стреляла от бедра. Оба выстрела произведены точно. Мгновенная смерть. Трупы обнаружила медсестра, она появилась здесь через полчаса, если судить по таймеру записи.

— Сплошная мистика, — вздохнул Черногоров. — То она через вентиляционную трубу убегает, то превращается в невидимку. Я хочу видеть запись.

Пока шел этот разговор, Метелкин успел сделать несколько снимков.

9

14 часов 07 минут

Били ее так, как никто и никогда не бил. Вика летала по комнате, как мячик. В драках она участвовала часто, большинство из них затевала сама. Но чтобы мужик колошматил ее по морде, такого она не помнит. Даже Алешка с его нетерпимостью и вспышками гнева ни разу не позволял себе такого. Боли Вика не боялась, но от обиды и бессилия готова была зарыдать.

Когда Кирилл с дружком, наконец, устали и отошли, она, собрав силы, поднялась с пола и села на стул.

— Может, все же объясните, по какому поводу из меня душу вытряхивали?

— Сегодня я по твоей сучьей милости едва не погорел, — начал разъяренный Гаврила. — Мы остались без гроша. Бабки, которые ты приволокла от Храпова, фальшивые, а я их смешал с настоящими, полученными от Батона. Поняла, безмозглая курица, что ты натворила?

Вика поняла. Очень хорошо поняла. Какое счастье, что она не повезла сегодня деньги в банк. Она им отдала триста тысяч, а себе оставила полтора миллиона и тоже свалила все деньги в один чемодан. Мало того, взяв пример с этого шибздика, перевязала пачки резиночкой. Когда они не вместились в чемодан, высыпала все на пол и начала укладывать стопочками, окончательно смешав подделки с подлинниками. Разобраться в своей каше ей будет труднее.