Без Веры
Шрифт:
Глава 6
О ВРЕДЕ СЛУЧАЙНЫХ СВЯЗЕЙ
Я узнал об этом наутро, когда осунувшийся, за сутки постаревший на десяток лет кум принес мне завтрак. И вместо того, чтобы, включив в гараже свет и бросив на ходу: «Жри», тут же удалиться, он примостился на корточках возле распахнутой настежь двери и уставился на меня пустым, как у зомби, взглядом. Мне это совсем не понравилось. Ничего хорошего от общения с кумом в последнее время я ожидать не мог. А если при этом он еще и пялится на меня стеклянными глазами безумца.
– Дверь притвори, – недовольно пробубнил я и потянулся за миской с едой.
Кум послушно поднялся и плотно задвинул створку ворот. И снова уселся на корточки, опершись спиной о кирпичную стену. В гараже повисла вязкая, гнетущая тишина. Лишь монотонно гудел обогреватель.
– Ты хочешь чего-то сказать? – первым не выдержал я.
Анатолий Андреевич поднял на меня тяжелый взгляд и, едва разлепив сухие бесцветные губы, пробормотал:
– Вчера убили Анжелу.
Я отставил в сторону миску, в которой уже начал ковыряться ложкой, и попытался переварить услышанное.
Убили?! Анжелу?! Уж не ослышался ли я?! Не может такого быть!!!
Я никогда не испытывал к ней особой симпатии. Впрочем, и она тянулась ко мне – я не мог не почувствовать этого своей обостренной интуицией зека – лишь как к самцу. Ничего иного, кроме животного секса, между нами не было. Разве что взаимное беспокойство за Крис. Но в последнее время, как только состояние девочки более или менее пришло в норму, ее мамаша, насколько я знал, поспешила отодвинуть эту проблему в сторонку и, сломя голову, кинулась в первую же образовавшуюся рядом отдушину наверстывать упущенные за последнее время плотские удовольствия. Нашла себе местного заморыша-ветеринара с дурными половыми наклонностями и отрешилась от всего, что когда-то ей было хоть немножечко близко. И от Кристины, с облегчением сплавив ее мне на руки, тогда, между прочим, еще скованные браслетами за спиной. И от меня самого – когда-то довольно близкого ей человека. (Близкого, это если, конечно, считать в плане близости половой.) За минувшие две недели Анжела ни разу не наведалась ко мне в гости, чтобы хотя бы поприветствовать своего недавнего любовника, перекинуться с ним парочкой слов. Да хотя бы просто из любопытства взглянуть на меня: и насколько же этот Разин изменился за последние месяцы? Говорят, переделал физиономию? Интересненько! Стал еще симпатичнее? Или наоборот?…
– Когда ее убили? И как?
– Я еще ничего толком не знаю, – очумело тряхнул головой Анатолий Андреевич. – Мне сообщили об этом сегодня. Рано утром позвонили из РОВД, прислали машину. Я съездил на опознание. Даже не в морг. Труп еще не вывезли с места преступления. Там сейчас работает оперативная группа.
– Почему ты не там?
– Тяжело… Меня попросили… – Кум сжал большими ладонями голову. – Черт! И как же все это переварить?!
– Мне доводилось переваривать и не такое, – холодно заметил я. К Анатолию Андреевичу я сейчас не испытывал ни капли жалости. Другое дело – Крис. Каково пятнадцатилетней девчонке пережить такую потерю?! – А она знает?
– Нет. – Кум понял, что я имею в виду Кристину. – Она еще спит. Даже не представляю, как ей об этом сказать.
– Как-нибудь скажешь, – пробормотал я и вновь принялся ковыряться ложечкой в миске, хотя есть совсем не хотелось.
– Анжела была мне более чем сестра, – принялся рассказывать кум совершенно бесцветным голосом. Словно читал по бумажке, совсем не врубаясь в смысл написанного. Ему сейчас было необходимо выговориться. Все равно перед кем. Хоть и передо мной. И я, отлично понимая это, молча слушал. – Я тебе никогда не рассказывал раньше. Ведь мы с ней остались вдвоем, когда ей было одиннадцать, а я учился в училище. Родители погибли в автомобильной аварии. И я заменил младшей сестренке и мать, и отца. У нас тогда была квартира в Химках. Когда я окончил училище, то, что у меня на иждивении была несовершеннолетняя девочка, помогло мне остаться в Москве. Это было единственным плюсом, что я сумел извлечь из того положения, в которое угодил. Зато минусов была целая прорва. И самый главный из них – это то, что я полностью отказался от какой-либо личной жизни. На друзей, на веселье, на пьянки, на баб у меня не было времени. Ни о какой женитьбе я тогда даже не помышлял, ждал, когда подрастет Анжела. И она подросла, – с горечью произнес Анатолий Андреевич. – Настолько, что подкинула мне еще одну большую проблему. Ей тогда было шестнадцать, и она училась в десятом классе, когда родилась Кристина. Скажи мне сестра, что беременна, немного пораньше, мы бы сумели этого избежать. Но на шестом месяце аборт делать поздно. – Кум выудил из кармана пачку «Пелл-Мелла» и сунул в рот сигарету. – Отца ребенка я так и не вычислил. Анжела молчала, словно подпольщица, врала, путала меня тем, что будто тогда, когда залетела, одновременно встречалась с несколькими парнями. А тесты на отцовство тогда. – Анатолий Андреевич безнадежно махнул рукой и щелкнул зажигалкой. – В общем, я заменил Кристине отца. Теперь понимаешь, почему она мне так дорога? Ты, вообще, чего-нибудь слышал об этой истории?
Я чуть заметно кивнул: да, что-то слышал, о чем-то подобном иногда вскользь упоминала Кристина. Но я пропускал ее рассказы мимо ушей. Мне было глубоко наплевать на то, что там за драмы происходили в стародавние времена в семейке кума. Любому из нас есть о чем с дрожью вспомнить из прошлого.
– Когда Кристине было девять лет, – продолжал Анатолий Андреевич, – я переехал в Омск учиться. Повышать квалификацию. А потом меня направили сюда. Анжела с Кристиной остались одни. О мертвых или хорошо, или никак, но все-таки я скажу. Именно тогда, когда они начали жить без меня, стало ясно, что моя сестра совсем никудышная мать. Личная жизнь для нее оказалась гораздо важнее воспитания дочери. И, как результат, она упустила Кристину, не заметила, как та пристрастилась к наркотикам. Да и я хорош. Не сумел в свое время настоять на своем и забрать Крис к себе в Ижму. Послушал Анжелу, которая кричала, что сгною ее дочку в этом медвежьем углу, что в самом начале искалечу ей жизнь. «Ты представляешь, как это для девочки оказаться после Москвы в каком-то заваленном снегом поселке, где вокруг только колонии и тайга? – передразнил кум свою покойную ныне сестру. – Что там за школа, что там за публика?! В десятом поколении потомственные бандиты и алкаши! Чего хорошего от них переймет моя дочь?!» Пожалуй, и правда, ничего особо хорошего здесь не найти, – вздохнул Анатолий Андреевич. – Но и ничего настолько плохого, как героин, которым Крис увлеклась уже в двенадцать лет.
– Теперь она уже точно останется здесь, – заметил я. – С тобой… Так как все же погибла Анжела? Как все произошло?
– А! – раздраженно махнул рукой кум. – При всем желании тут ничего не поймешь. Ночью прибежал в РОВД Христолюбов – местный ветеринар, с которым последнее время путалась Анжела. Я смотрел на это сквозь пальцы. Непьющий слизняк Христолюбов казался мне не самым худшим из того, на что можно напороться в поселке. За сестру я не беспокоился, хотя и выбор ее не одобрял. Но ведь не замуж же она собралась за этого живодера. «Пусть погуляет, – думал, – сестренка. Немножко развеется. Потрется пару неделек о мужичка. Потом все равно пошлет его к черту, когда надоест. Не успел надоесть, – сокрушенно покачал головой Анатолий Андреевич. – Вот ведь как вышло.
– Каквышло? – сделал я ударение на первом слове, напомнив куму о том, что он собирался поведать мне, как погибла Анжела.
– Так,что сам черт сейчас не разберет. Ветеринар рассказал, что вчера вечером к нему в гости нагрянули сосед с собутыльником. Зачем, он, типа, не знает. Но я считаю, что за бухалом. Христолюбов небось приторговывал спиртиком, который получал для работы. А дальше, по словам этого толстого мудака, произошло вот что: они вчетвером сели за стол – он, сосед, его дружок и Анжела. Когда мужики напились, начали приставать к ней. Ветеринар якобы стал за нее заступаться. Произошла драка, ему начистили рыло и вышвырнули за дверь. Кстати, – грустно ухмыльнулся кум, – у этого героя нет ни одного синяка. Хорошо же он отстаивал честь своей пассии! Это – во-первых. А во-вторых, меня удивляет, как это так упившиеся до невменяемости мужики, выставив его из квартиры, позаботились о том, чтобы он не замерз, и кинули следом верхнюю одежду. Во всяком случае, так получается, потому что потом, как рассказал Христолюбов, он часа три прогулял на улице. Мол, боялся возвращаться домой.
– И к ментам обратиться он тоже боялся? – перебил я.
– Здесь это не принято.
– Все равно, хорош любовничек был у Анжелы, если все на самом деле происходило именно так.
– Мда, хорош, – недобрым тоном процедил кум. – Я до него еще доберусь!
– И чего было дальше?
– Когда он вернулся домой, Анжела, изнасилованная и мертвая, лежала на кровати. Из квартиры были вынесены кое-какие вещи. Все остальное перевернуто кверху дном так, как будто там порезвилось стадо слонов. И только тогда Христолюбов решил обратиться в милицию. Обоих мужиков взяли пьяными в хлам на соседней квартире. Там же обнаружили кое-какие вещички ветеринара. С одной стороны, вроде все сходится. А с другой, еще ничего не ясно. Все впереди: экспертизы, очные ставки, допросы этих двоих алкашей. Сейчас они отсыпаются в вытрезвителе.
– Определили уже, в чем причина смерти? – спросил я.
– Я же сказал, еще ничего не ясно. Похоже, что ее задушили. Попробуй теперь определи, кто это сделал. Подозреваемых двое, и оба были настолько пьяны, что ни один, наверное, ничего не запомнил. – Кум поднялся и задумчиво пробормотал: – Вернее, подозреваемых не двое, а трое. Звездец ветеринару! Я от него теперь просто так не отстану. Что же, пойду. Сейчас проснется Кристина. – Он тяжело, как столетний старец, вышел из гаража, загремел привычно замком.