Без воздуха

Загорцев Андрей Владимирович

– Короче, сапог, ты мне за ухо должен. Сейчас идешь на камбуз и шаришь нам что-нибудь похавать! Тебе ясно?

Прямо как лагерник какой-то. «Похавать», «шаришь»!..

Я промолчал и потихоньку отступил назад.

В казарме у нас кубриковая система. Вся группа живет вместе. Других сейчас нет. Они уехали на ночные занятия или стоят в наряде. Каплей и заместитель командира группы уже уехали домой. Дежурный по части если и заглянет, то только на отбой. Старшина второй статьи Федосов, оставшийся за старшего, ушел в другую роту к землякам.

Обстановка

что надо. За меня здесь никто не встанет, я новенький. Все оставшиеся будут смотреть и не вмешиваться. Я пока еще ни с кем не сдружился, так, перекидывался парой слов, не более того. Короче, попал. В учебке такого не было, а здесь вот оно. Почему-то именно в нашей группе.

Старослужащие из других рот на нас внимания вообще не обращали. Принято здесь так. Мы еще никто. Заговорить с молодым, озадачить его чем-то – это будет ниже достоинства разведчика-водолаза.

– Слышь, баклан, чего ты пятишься как краб?!

– Сюда иди! – зашипели на меня уже два голоса.

Но на этот раз провидение спасло меня. Появился дежурный по части, которого наш командир попросил за нами присмотреть. Пришлось строиться, считаться. Вахтенный сбегал за Федосовым.

Мы целый час стояли в строю, отжимались, прыгали на шконки, марафетили кубрик и палубу. Когда дежурный ушел, сил ни у кого уже не осталось. Я понял, что разборки со мной отодвинулись в недалекое будущее.

С утра пришел хмельной командир группы. Мы бежали очень долго и далеко. Сперва по берегу, потом по пояс в воде. После этого каплей построил нас в три шеренги на площадке для отработки приемов рукопашного боя. Мы начали откатывать обязательные комплексы и какую-то несложную связку из ударов, которую показал командир. Потом он посадил всех нас полукругом и предложил нам поспарринговать.

После первого короткого боя меня осенило. Командир сам выдергивал кого-либо из круга и приглашал любого из нас схватиться с ним. Я до поры до времени сидел смирно, а когда капитан-лейтенант выцепил одного из вчерашних матросов, пытавшихся меня напрячь, недолго думая, выскочил в песочный круг.

– Итак! – заорал капитан-лейтенант. – Сапог против Киева. Внимание!.. Бой!

Мой соперник даже ухмыльнуться не успел. Я сделал с ним то же самое, что и с Климом в учебке, врезал ногой со всей дури и ненависти, под максимально острым углом, попал шнуровкой ботинка в бедро. Второй удар пришелся в плечо и откинул моего соперника в сторону.

На площадке стало тихо.

– Ты что творишь? – удивленно сказал командир. – Если бы ты сейчас ему в голову попал, то убил бы его!

Я улыбнулся, стараясь не скорчить гримасу от боли в подъеме.

– Товарищ капитан-лейтенант, разрешите мне самому выбрать из круга, – пошел я ва-банк.

– А надо ли? – засомневался командир, потом махнул рукой. – Давай, только осторожней, вполсилы работай.

– Так я сейчас в одну треть бил, – нагло соврал я и кивнул второму вчерашнему обидчику. – Гоу-гоу, май свит сэйлор!

Каплей хмыкнул.

Все молчали

и тихо смотрели на побледневшего матроса. Сегодня про этот случай будет знать половина части. У других парней здесь земляков хватает. У меня пока ни одного. По слухам, есть несколько, но познакомиться с ними из-за бешеного ритма занятий мне пока не удалось. Да и захотели бы они общаться со мной? Так что поддержать меня сейчас некому.

Буду рисковать. Надеюсь, мой единственный натренированный удар уже произвел какое-то впечатление.

– Ну что, зайчик, станцуем, – дивясь своей наглости, громко сказал я и встал в свою любимую первую позицию, которую, ради хохмы, решил использовать вместо всяческих там боксерских стоек.

Матросы все как один заржали и начали подбадривать моего соперника хлопками и улюлюканьем.

– Бой! – крикнул каплей.

Я прыгнул к сопернику и не успел ничего сделать. Он отскочил от меня, запутался в ногах, упал на спину, закрыл живот и лицо руками. Продолжать бой смысла не было.

Глава 5

Никто мне ничего потом так и не сказал. А на следующий день, на топографии, при хождении по азимуту по контрольным точки на время, каплей назначил меня старшим двух пар. Первая – я и старшина второй статьи Федосов, вторая – мои вчерашние соперники.

Почему командир назначил не Федоса, а меня, было и так ясно. Ну а этих двух он сунул ко мне для проверки характера, что ли.

Когда первая четверка убежала, мы еще стояли на месте. Я крутил карту, считал дирекционные и магнитные углы.

Федос начал меня поторапливать:

– Давай, не менжуйся. Первая четверка по старой электролинии побежала. Нормальный ориентир. Прямо до первой точки доскачем.

– Не доскачем. У меня в карточке азимут другой. Электролиния к востоку уходит. По ней мы в другую сторону уйдем. Сейчас, чуть осталось. Ориентиры на местности намечу.

– Бля, да ты в кого такой, а? Первая четверка уже, наверное, на точке, а мы тут стоим.

Я не придал значения его словам и продолжал считать. Ага, если мы полезем на сопку, а потом резко заберем на восток, на старый тригонометрический пункт, то значительно срежем путь.

– За мной! – наконец-то скомандовал я, и мы побежали совсем в другую сторону.

Вчерашние мои соперники молчали, Федос тихо матерился, шуруя за мной.

Залезли. Где тригопункт? Несколько градусов на восток по компасу, должен быть совсем рядом. Вот он стоит, родимый, ржавеет. Теперь от него прямо вниз.

Мы покатились под горку через заросли густого кустарника и вылетели прямо на Поповских, сидящего на пеньке. Каплей мирно попивал чаек из термоса и лениво распекал матроса-радиотелеграфиста, разворачивающего антенну.

– Ох ты, елки-палки! Кто к нам пришел! – ненатурально возрадовался он, отхлебнул чаю и рыкнул: – А ну-ка представься как положено!

– Товарищ капитан-лейтенант, подгруппа номер два прибыла на первую контрольную точку, – отрапортовал я и протянул карточку-задание для отметки.