Безбашенная
Шрифт:
– А где сейчас те семьсот одиннадцать, что были до?
– Дома покажу, – ухмыляюсь я.
– Слушай, – смеётся он, выжимая газ. – Ты прикольная! А почему так запросто садишься в тачку к незнакомцу? Может, я маньяк сексуальный?
– Сексуальный маньяк у нас я, – показываю ему язык. – А ты у нас жертва. Веди себя соответственно, не сбивай мне сценарий.
– Ладно! Что у нас по сценарию?
– По сценарию у нас…
Прости, семьсот двенадцатый, но ты попал!
– … Перфоратор.
–
И я угораю.
– Нескучные ассоциации, да?!
– Вообще… – оттягивает нервно ворот толстовки.
– Перфоратор, гардина, шторы. Решишь такую задачку?
– Попробуем… А потом?
– А потом пицца и чай.
– Уже интересней. А дальше?
– А дальше я тебя поцелую с благодарностью в нос, и отпущу с миром, не притронувшись к твоему «перфоратору» и не спросив имени. Это мой максимум!
– Реально маньячка…
Глава 1 – Пиры на горизонтах (часть 2)
Моя сессия закрыта. С горем пополам, но на «отлично».
Есть, правда, один маленький нюанс: несостоявшаяся комиссия. Но по разрешению ректората данный экзамен перенесён для меня на следующий семестр в связи с отсутствием состава комиссии. Александр Владимирович расстарался! Мне не удалось поймать его сегодня, когда закрывала сессию, чтобы сказать спасибо.
Поэтому я беру телефон и делаю то, что, вообще-то, делать нельзя. Пишу ему искреннюю благодарственную оду о том, что он лучший.
И он делает то, что тоже, вообще-то, делать нельзя в нашей с ним ситуации. Отвечает: «Надеюсь, это не сарказм? Потому что помочь тебе было очень трудоёмко».
«Это не сарказм. Я покорена».
«Туманова… Я бы тебе мог многое написать сейчас, но не хочу создавать такой компромат, как переписки со студентками. Испарись! Я хочу отдохнуть».
«И это правильно! Ваши переписки могут попасть не в столь благонадёжные руки, как мои. А то, что Вы хотели бы мне написать, я знаю и так. Испарилась. Хорошо Вам отдохнуть».
Листаю зачётку.
На «отлично»!! Стипендия! Это не так уж и много, но пусть будет как страховка. Вдруг мне реально придётся экстренно менять работу? Путь в общагу теперь закрыт. У родителей я брать не буду. А в кармане у меня… Пока ещё вполне себе, кстати.
Телефон пиликает смской.
Семьсот двенадцатый: Занята?
Маньячка: Занята.
Семьсот двенадцатый: У меня с собой перфоратор…
Ха-ха… Вспоминаю, как мы с ним весело развешивали шторы и стебались над темой «перфоратора». Горячо и вкусно.
Маньячка: Очень соблазнительно, но не сегодня, увы.
Семьсот двенадцатый: Когда?
Когда, когда… Я задумчиво хмурюсь.
Семьсот двенадцатый: Эй, сексуальная? Чего молчим? Когда?
Маньячка: Думаю.
Семьсот двенадцатый: Вообще-то, должен тебе признаться, что я уже внизу.
Маньячка: О, нет! Я не могу сейчас. Ко мне через полчаса приедут гости.
Семьсот двенадцатый: Что за гости?
Маньячка: Слишком много вопросов для семьсот двенадцатого!
Семьсот двенадцатый: Да? Учту…
Семьсот двенадцатый: Я поднимусь ровно на пять минут.
Маньячка: Боюсь, что за пять минут мы твой перфоратор протестировать не успеем.
Семьсот двенадцатый: А если сильно постараемся?
Маньячка: Ты так плох?
Семьсот двенадцатый: Может, наоборот? Так хорош…
Маньячка: Цель визита?
Семьсот двенадцатый: Обещанный поцелуй в нос.
Маньячка: Ну раз уж я обещала… Поднимайся!
Прошлый раз ему не перепало.
Выглядываю в окно, вижу его тачку.
Иду открывать дверь, скидывая капюшон халата с мокрых волос. Только после душа… Открываю, пропускаю его внутрь.
В руках цветы. Молча всовывает букет мне в руки, подхватывает вместе с ним и аккуратно впечатывает в стену. Моё дыхание срывается от этой внезапности и от страстей, которые плещутся из него. Вжимает в стену чувствительнее, проталкивая колено между моих бёдер.
От его кипения мне горячо внутри. Сердце стучит.
– Давай… – требует он. – Не трать мои пять минут.
С улыбкой тянусь губами к носу, но он, обхватив меня ладонью за шею, впечатывается в губы.
– Нет! – со смехом уворачиваюсь я, толкая его в грудь.
– Да! – губы скользят по моему лицу, зацеловывая и пытаясь поймать мои. – Да, да, да… Не жадничай!
Впивается глубже. Горячий язык…
От неожиданности чужого, незнакомого вкуса и лёгкого передоза эмоциями букет падает у меня из рук.
– Цветы! – уворачиваюсь опять.
– Чёрт с ними…
Зажимает крепко, что уже не выкрутиться, и я впиваюсь в его нижнюю губу. Так, чтобы чувствительно.
С рычанием дёргается.
– Больно!
– Шаг назад.
Отпускает, молча делая этот шаг. Глаза обиженные.
– Так, семьсот двенадцатый… – делаю шаг к нему сама. – Насиловать могу только я. Даже так сладенько. Ясно? Тогда мы договоримся.
Молчит.
– «Девочки сверху». Ты меня понимаешь? И только в такой позиции мне будет интересен… ммм… твой перфоратор.
Обида в его глазах меняется на что-то другое, сродни тревоге.
– Тебя кто-то обижал? – вглядывается глубже в мои глаза.
Хороший парень, да. Несмотря на демонстративный налёт циничности и лёгкую борзоту. Бьёшь немного глубже, и они слетают. А там всё вполне себе.