Безбожный паладин
Шрифт:
— Еще, еще есть?! — окружают меня все. Приходится просить у Гурри полный список. Хорошо, что она надергала музыку не хаотично, а тщательно рассортировав треки по альбомам и исполнителям. Не поддалась общему порыву только Шино, занятая обедом, поэтому я решаю ей помочь.
Девушки расстарались на славу, добыв великолепного молодого оленя. Шино умело свежует добычу, я помогаю ей срезать и раскладывать наиболее мягкие куски туши. Благо готовить мясо можно прямо внутри нашей несравненной Гурри. Подозреваю, что киборг зачерпнула немало полезного из моей памяти, кроме музыки и игр, так как некоторые рецепты уж сильно напоминают мне блюда моего родного мира. Остальные девушки не перестают восхищаться вкусом и видом кулинарных шедевров. Им и невдомек, что я готовлю им особенный подарок. Но о нем позже...
Путешествие продолжается. Девчонки находят себе музыку по вкусу, попутно развлекая друг друг играми, а меня согревая теплом своих тел. Гурри не торопится, прекрасно понимая, что по достижении цели мне будет совсем не до нее. Плавно покачиваясь. Бронемобиль потихоньку едет по пересеченной местности. Пейзаж за пуленепробиваемыми стеклами практически не меняется: это степь, иногда сменяющаяся зеленым лесом. Дорога петляет между такими рощами, благоразумно не приближаясь к вероятным логовищам высокоуровневых монстров. Должно быть, не одно поколение караванщиков проходило этими тропами. Мы лишь изредка отклоняемся от заданного курса, чтобы поохотиться или разведать местность.
— Деревня прямо по курсу, — вдруг говорит Гурри. — расстояние примерно полтора километра. Население около пятисот особей.
— Ого! — восклицает Масяна. — Большая! Есть где разгуляться.
Соглашаюсь. Игры, музыка и комфортные ложа в салоне бронемобиля хороши, но, как ни крути, мы соскучились по обществу себе подобных и нормальных прогулках.
— Не забывайте! — напоминаю девушкам. — Теперь вы не куноичи тайного клана, а охрана лорда Ричарда Гаусса фон Лихбенштейна! Это я, если кто забыл. Шино, Софина — простите, но вам остается роль...
— Да-да, мой сладкий, — обнимая меня, говорит кошка. — Мы рабыни из подневольного гарема.
Я буквально таю от ее нежных обнимашек. Это милфе удается то, чему так завидуют все остальные — она мастер ласк. От прикосновений ее нежных лапок хочется растечься лужицей и не собираться в кучу. Дело даже не в сексуальной притягательности, хотя и в этом кошка значительно опережает всех остальных неопытных соперниц, но в ее природной материнской ауре, благодаря которой Шино стала негласной старшей среди всех девушек.
— Милая, дай договорить, — пытаюсь отбиться от ее пушистых лапок. Шино нехотя сбавляет напор и отпускает меня. — Вот, значит, на людях вести себя тихо, никуда не лезть. Агрессию проявлять только в случае непосредственной угрозы. Не поддаваться на провокации и оскорбления. Особенно, это касается тебя, Томоре!
— А че сразу я?! — немедленно закипает та. Девочки хихикают. Они-то прекрасно знают. Как быстро взрывается их боевая подруга-берсерк.
— Тиема, Хатико! Полагаюсь на вас! — добавляю, глядя на более хладнокровных куноичи. — Масяна, если кто тебе понравится, позаботься о том. Чтобы на нас потом не кидались обиженные родители!
Та кивает, улыбаясь. Что поделать, сисястой крошке нравятся мальчики помоложе, едва-едва достигшие половой зрелости. Издержки жизни в столице Центра.
— Насколько мне известно, зверолюдей в больших селениях и городах практически не считают за людей, не так ли Шино? — спрашиваю я, глядя в упор на кошкодевушку. Та нехотя кивает. — Прошу, не забывайте, что сейчас вы играете роль подчиненных мне слуг и рабов. Чуть что — бросайте все и обращайтесь ко мне. Вступать в бой разрешается лишь в самом крайнем случае, когда вам грозит непосредственная опасность. В общем, не мне вас учить, разберетесь сами. Но учтите, кто будет создавать много проблем, останется сторожить поместье, когда мы туда доберемся, в то время как все остальные пойдут со мной исследовать Центр. Или вообще отправится домой!
Притихшие девушки согласно закивали. Осмотрев свое разношерстное воинство, вздыхаю и спрашиваю у Гурри, сколько осталось до селения. Впрочем, в отдалении уже видны домишки. Активируем маскировку, превращаясь в настоящий караван, одеваемся попроще и готовимся к встрече с местными. Забегая вперед, скажу, что она вышла незабываемой...
Это действительно большая деревня с мощными укрепленными стенами и рвом не меньше двух метров, окружающим ее по периметру. Она больше напоминает сторожевую крепость, нежели мирное поселение. Подъехав ближе, видим на его дне вкопанные острые колья с белеющими костями диких животных. Высокоуровнего монстра, конечно, такое не остановит, но не думаю, что они атакуют человеческие поселения. В противном случае, чудовища уже давно бы стерли с лица землю всю человеческую расу. Кроме стен и рва на страже деревни находятся грубо сколоченные сторожевые вышки. Нас заметили издалека и наверняка предупредили старосту, так как стоит нам подъехать ближе, как нас заставляют окриком остановиться и выйти наружу.
Я слезаю с телеги, закидывая поводья. Между прочим, Гурри «вылепила» тягловых животных, выглядящих один в один как самые настоящие. Они переминаются с копыта на копыто, храпят и посматривают по сторонам, вот только срок их «жизни» строго ограничен. В сопровождении Масяны, подхожу к закрытым воротам.
— Кто таков? По какому делу? — кричат сверху. Задрав голову, вижу двух парней в кожаной, но далеко не самой качественной броне с луками и пожилого мужика самой обыкновенной наружности. Очевидно, староста. Отвечаю, как условились по легенде: сын лорда, еду домой с Академии с караваном. Все как обычно. Нас пропускают, предупредив, что в деревню гостит кто-то из церкви, советуя лишний раз не попадаться на глаза служителям. Уверяем, что ничего плохого за нами не числится, и спрашиваем, где можно переночевать, а заодно перекусить. Оглядываюсь, но не вижу на улицах, в общем-то, не самой страшной деревни ни одного местного кроме охраны, но решаю пока не лезть с вопросами.
Пока староста рассказывает, как проехать к местному трактиру так, чтобы не утонуть в грязи, Шино дергает чутким носом:
— Рич, — говорит она слегка обеспокоенно. — Где-то пожар? Что-то горит!
— Ведьму жгут, — услышав ее речь, объясняет один из лучников, с виду самый обыкновенный деревенский детинушка. — Вот все свободные и пошли глядеть. Дело-то редкое!
— А как нашли ведьму? — спрашивает, напрягшись Масяна. — Что она сделала?
— Дык, наговаривала она, — разводит руками староста, толкая парней в сторону вышек. Те, повздыхав, полезли обратно. — Молоко скисало, коровы не телились. Темыч... Ну один из наших, видел, как она ночью с кладбища шла, а как его увидела, заголосила дурным голосом и в оборотня превратилась! Народ давно говорил про нее, а тут священнослужители проезжали. Ну, решили проверить. Оказалось — точно ведьма! Да не одна, а с матерью! Вот и жгут проклятых!
— А пойдем проверим, — говорю я, чувствуя неладное. С одной стороны, неохота вмешиваться в чужие дела. С другой, что-то словно толкает меня в сторону зарева.
— Смотреть — пожалуйста, — пожав плечами, говорит староста. — Только не прогневайте Церковь! Не знаю, чему вас учат в академиях-шмакадемиях, но тут мы сами себе голова!
Он уходит, а мы торопимся успеть на сожжение ведьмы. Далеко идти не приходится. Через несколько улочек мы выруливаем на центральную площадь, где собралось почти все свободное от дел население деревни. В центре представления стоят две наспех собранные стелы, одна из которых объята пламенем. Я с трудом могу разглядеть обугленную фигуру, прикованную к столбу. Но переведя взгляд на второй столб, вокруг которого ходят подозрительно знакомые монахи в черных рясах с капюшонами, скрывающими их лица, вижу совсем молоденькую рыжеволосую девушку, почти девочку, крик которой не слышен из-за треска костра и шума собравшихся людей. Кстати, совсем не похоже, чтобы крестьяне радовались торжеству справедливости. На лицах некоторых явно написана скорбь и сочувствие, но страх перед служителями церкви пересиливает все остальные эмоции.