Бездна. Дилогия
Шрифт:
Собеседник, начавший было оживать, вновь загрустил. Как я заметил, у всех путешествующих по Бездне, при упоминании о имеющихся определённых нюансах глаза становились больными, точно у побитого пса.
Подошли представительницы прекрасно половины человечества и в четыре глаза уставились сначала на Пашу, а после — на меня. Мешок рулит.
— Ну и что он говорит? — осведомилась Маруся и кончик её носа стал белым, — Может отпустим? Сколько же можно издеваться? Как-то не по-человечески…
Валентина удивлённо покосилась на подругу.
Повторяю, последний раз и больше не собираюсь, — Паша покивал, дескать — мели Емеля, — Река, куда мы плюхнулись находится недалеко от выхода на Бесконечную Лестницу. А она, в свою очередь, ведёт прямиком наружу. По поводу нюансов, — чёрт, я даже не знал, как разумно объяснить происходящее на тёмных ступенях, — Короче, идти надо хрен знает сколько и в полной темноте. И вроде бы там кто-то есть; кто-то, кому не очень нравится идея выпускать гостей наружу.
— Фигня, — Паша махнул рукой, — Вопрос в другом: если эта долбаная Бездна так велика, как ты говорил, с чего ты взял, что мы упали недалеко от входа?
— Думаешь, он — один?
Впрочем, в его словах имелось разумное зерно и я бы засомневался, если бы не цепочки следов на песчаном пляже. Именно здесь прошлый раз Теодор сцепился с Фениксом, позволив мне вскарабкаться по осыпающемуся склону и дёрнуть мимо Огненного потока прямиком на выход.
То ли у сценариста, писавшего весь этот сюжет, напрочь закончились запасы фантазии, то ли он оказался редким садистом и готовил нечто заковыристое. Честно говоря, я надеялся на первое, но пробудившаяся интуиция радостно играла в известном месте, намекая на второе.
Поживём — увидим. Если поживём, конечно.
— Там наши остались, — Валентина кивнула головой, — С ними как? Оставим?
— Что-то ты не сильно заморачивалась такими вопросами, когда становилась на тёмную сторону силы во всём этом безобразии, — ядовито заметил я и девушка тут же стала чернее тучи, — а остальным, так и вовсе — похрену. Правда, обезьянка? Ты же не станешь скучать по своей силиконовой стерве?
— Я - нет, — криво ухмыляясь Паша размял кисти рук и подобрал автомат осиротевший, после того, как Таран пошёл на таран, — А ты, по своей?
— С ней — Самойлов, — я попытался пожать плечами и снова грохнулся на спину, — И Хробанов. И этот мудила Лифшиц, который тоже сечёт фишку во всём этом дерьме. Если у них ещё и окажется хоть немного везения — выберутся.
— Ладно, — Паша явно принял решение, — Говоришь, до выхода — недалеко? Слушайте сюда: этого потащу я, потому что он мне нужен, а вон того придурка, с поломанной ногой, тащите сами. Отстанете, ждать не собираюсь, помогать — тоже. Можете оставить, я и слова не скажу и трепать языком после не стану. Не тот случай.
— Но, — начала Валя.
— Всё, — Павел легко поднял мой мешок и забросил за спину, — Ёкарный бабай, сколько же в тебе дерьма!
— На себя посмотри, — хихикнул я, наблюдая за тем, как остальные втолковывают Павлуше, что ему лучше заткнуться и помогать, — Кстати, подумай, если ты вдруг сломаешь себе ногу, кто сможет тащить такого мастодонта?
— Плевать! — я так и видел кривую ухмылку на сплющенной физиономии гиббона, — Всю жизнь ни на кого не надеялся и сейчас не собираюсь. Видишь, выбрался из самого дерьма, почти в князи.
— Должен тебя несколько разочаровать, — Павлушу-таки сумели ухватить под белы рученьки и теперь осторожно волокли следом, — Лично мне кажется, что ты нонича угодил в самую глубокую клоаку, из существующих вообще. Слово клоака понятно индивидууму с двумя высшими образованиями?
— А ты — не простой, хорёк, — судя по бодрому шагу Паши, дерьма во мне оказалось не так уж и много, — Успеваешь свой поганый нос во все дыры сунуть. Ладно, всё это — херня. Утюгу осталось меньше месяца, сынулю его мы по завещанию продёрнули, охрана — вся наша. Осталось только немного продержаться.
— Ты наружу сначала выберись, заговорщик хренов. Стой! — он замер, повернув голову в мою сторону, — Бежишь, как голый е…ться. Голову налево поверни. Видишь дыру в стене? Нам — туда.
— Следы, — вдруг сказал Паша, рассматривая что-то под ногами, — Твои?
— Угу. Думаешь, я просто так языком треплю? Просто, как шлёпнулись, так увидел знакомые места.
— Подозрительно это всё, — кажется, громила решил озвучить мысли, которые посетили и меня, — Нет, ну всё же, как мы в таком невероятно огромном месте умудрились сразу же угодить туда, откуда тебя выпустили?
— Подозрительно, — согласился я и зашипел, ощутив, как кровь начала циркулировать в скрюченных конечностях, — Когда станет совсем подозрительно — поворачивай и топай обратно, мало ли что.
— Не п…ди, — Паша встряхнул мешок и начал подниматься по рыхлому песку, — Надо было забить на эту суку с её шибанутыми идеями и просто рвануть на Камчатку. Там у Утюга бизнес и я вроде как им управляю.
— Тупого водятла поставили рулить бизнесом? — поинтересовался я, — Кажется Пётр Степанович что-то о тебе знал.
— Да ни хрена Утюг не знал, — мы поднялись к самой дырке и теперь Паша осторожно заглядывал внутрь, — Вроде — тихо… Бизнес тот — посреднический, по золотишку, да по икре. А рулить меня поставили над бычьем, которые этих посредников из-под плинтуса не выпускали. Утюг-то думал, что я их в берегах держу, потому как самый отмороженный.
— Угу, а дело-то — в высоком интеллекте, — звуки снова начали как бы отползать куда-то в дальние страны, а вместо них пришёл пронзительный звон, заглушивший Пашин ответ.