Бездна

Силверберг Роберт

— Сказанное тобой звучит цинично.

— Неужели? — Сандира положила голову на колени Лоулера. — А что ты думаешь по этому поводу? Может быть, ты находишь какой-то смысл во всей этой мистической ерунде? Или в его богословии? В его сказках о рае и острове святых духов?

Вальбен погладил ее густые темные волосы (за долгие месяцы плавания они сделались жестче и грубее, но все еще оставались красивыми).

— Да, мне чем-то импонирует его теория, — согласился Лоулер. — По крайней мере, я понимаю метафоричность выводов Квиллана… Но сие не имеет значения, во всяком

случае, для меня. Во Вселенной может существовать бесконечное количество отдельных слоев, населенных разными богами… У божества каждой более верхней ступени пусть будет в шестнадцать раз больше глаз, чем у предыдущих… И пусть у Квиллана есть совершенно неопровержимые доказательства всего этого причудливого вздора, для меня сие не имеет ни малейшего значения. Я живу в этом мире, и в нем нет никаких богов. Происходящее на других, более высоких уровнях бытия, если таковые имеют место, меня не касается.

— Но ведь это не означает, что не существует более высоких уровней.

— Конечно, но кто знает? Старый моряк, когда-то давно рассказывавший нам о Лике Вод, тоже говорил что-то такое о подводном городе супердвеллеров, расположенном неподалеку от берега. Думаю, в это можно верить с таким же успехом, что и в нагромождение фантазий Квиллана. Правда, если говорить начистоту, я не верю ни тому ни другому. Для меня одинаково безумны как сказки одного, так и богословские бредни другого.

Сандира приподняла голову и заглянула ему в глаза.

— Давай предположим в качестве гипотезы, что под водой неподалеку от Лика Вод действительно находится город и в нем живут какие-то особенные двеллеры… Если это так, то становится вполне понятно, почему известные нам джилли считают остров священным местом и боятся или, по меньшей мере, не склонны приближаться к нему. А вдруг там и в самом деле обитают богоподобные существа?

— Давай подождем… Когда мы все-таки доберемся до Лика и увидим, что это такое, тогда-то я и дам тебе окончательный ответ, хорошо?

— Что ж, я подожду, — согласилась Сандира.

Где-то посреди ночи Лоулер неожиданно проснулся и сразу же почувствовал, что находится в том состоянии нервного сверхнапряжения, которое — он знал об этом совершенно точно — не даст ему уснуть до самого рассвета. Вальбен сел в постели, потирая лоб, прямо-таки раскалывавшийся от боли. У него сейчас возникло такое впечатление, что ему во сне вскрыли череп и напихали туда миллионы блестящих и жестких проволочек, которые теперь терлись друг о друга при каждом неосторожном движении.

Внезапно Лоулер почувствовал, что в его каюте присутствует кто-то еще, кроме него самого. В слабом свете звезд, проникавшем сквозь единственный иллюминатор, он видел высокую широкоплечую фигуру, стоявшую, прислонясь к переборке, и молча наблюдавшую за ним. Кинверсон? Нет, не похоже. Да и зачем бы Гейб стал врываться к нему среди ночи? Но ведь на корабле больше нет таких высоких мужчин…

— Кто ты? — прошептал Лоулер.

— Вальбен, неужели ты не узнаешь меня? — прозвучал вопрос, произнесенный глубоким, с приятным тембром, и спокойно-уверенным голосом.

— Кто

вы?

— Присмотрись хорошенько, парень. — Незваный гость повернулся, и стала видна часть его лица. Лоулер рассмотрел тяжелую челюсть, густую курчаво-черную бороду, прямой и крупный нос. Если бы не заросли волос на лице, то внешне все напоминало ему самого себя. Нет, не совсем: глаза другие. Из них исходит какой-то мощный свет; их выражение одновременно и строго, и мягко. Вальбен помнил этот взгляд, и поэтому волна озноба пробежала по его спине.

— Мне казалось, что я проснулся, — произнес Лоулер спокойным тоном, — но теперь понимаю — все происходит во сне. Здравствуй, отец. Рад снова видеть тебя. Прошло уже так много времени…

— Неужели? В таком случае, только не для меня. — Высокий мужчина сделал несколько шагов по направлению к Вальбену и оказался у самого края койки. На нем была старомодная широкая мантия в складку, которую Лоулер так хорошо помнил. — Хотя… немало лет прошло с тех пор, как… Ты вырос, сынок. Теперь ты старше меня, не так ли?

— Да нет… Примерно того же возраста, что и ты.

— И тоже врач. Причем, как я слышал, хороший врач.

— Ну-у, не такой уж и хороший. Но делаю все, что в моих силах. Хотя многое, слишком многое, не получается.

— То, что в твоих силах… Это уже прекрасно, Вальбен, если ты только правильно их оцениваешь. Я часто говорил тебе это, но, мне так кажется, ты не особенно верил мне. Что ж… Ты еще не начал халтурить и все делаешь на совесть… Врач может быть последним подонком, закончив работу, но до тех пор, пока по-настоящему помогает людям, он является доктором в полном смысле этого слова, если, конечно, по-прежнему понимает, что его предназначение — защищать, любить и лечить. Мне кажется, в этом отношении с тобой все в порядке. — Он присел на угол койки. Невольно создавалось впечатление — здесь ему все знакомо. — У тебя ведь нет семьи, не так ли?

— Нет.

— Плохо. Из тебя бы вышел хороший отец.

— Неужели?

— Конечно, ты бы изменился… К лучшему, так я думаю. Ты жалеешь об этом?

— Не знаю. Возможно… В принципе, я о многом жалею… Жалею, что мой брак развалился, жалею, что не женился вновь, жалею, что ты так рано умер, отец.

— Рано?

— Да. Для меня это было слишком рано.

— Гм-м… Наверное.

— Я любил тебя.

— И я тоже, сынок, и люблю до сих пор. Мало того, горжусь тобой.

— Отец, ты говоришь так, словно еще жив. Но ведь это всего лишь сон, и можно сказать все, что хочешь. Не правда ли?

Фигура поднялась и сделала шаг назад, в темноту. Казалось, она облекается в эту тьму, как в одежды.

— Вальбен, это не сон.

— Нет? Но что же тогда? Ведь ты же мертв, папа. Тебя уже не существует двадцать пять лет. Если это не сновидение, почему я вижу тебя с собой рядом? А вдруг ты призрак? Тогда почему не приходил раньше?

— Все очень просто, сынок. Раньше ты никогда не приближался к Лику.

— Но какое отношение к тебе имеет Лик Вод?

— Я пришел оттуда.

Помимо своей воли Лоулер рассмеялся.