Бездна
Шрифт:
— Таналинд, — произнес Лоулер с сочувствием, — ну, ты и идиот! Что ты с собой сделал?
Нимбер немного приподнял голову, в его глазах мелькнула тень страха. Он ничего не сказал, а только облизал губы. Струйка пота прочертила блестящую дорожку на его лбу, хотя день был довольно прохладным.
— Когда это случилось? — спросил Лоулер Бамбера Кэдрелла.
— Наверное, с полчаса назад, — ответил капитан.
— Он все время находился в сознании?
— Да.
— Вы что-нибудь давали ему? Ну, успокоительное?
— Лишь немного бренди.
— Ладно, — произнес Вальбен, — давайте приступим к работе. Положите его на спину и выпрямите…
Нимбер издал стон только однажды, когда Лоулер расправил ему плечи, чтобы ключицы заняли обычное положение. После этого Таналинд закрыл глаза и, казалось, полностью отключился на все то время, пока доктор делал все зависящее от него, чтобы уменьшить опухоль и обездвижить руку.
— Дайте ему еще немного бренди, — порекомендовал Лоулер, закончив свою работу, затем повернулся к жене пострадавшего. — Салан, вам теперь придется стать врачом. Если у него появится жар, напоите его вот этим. — Он протянул бутылочку с какой-то настойкой. — При появлении опухоли лица или признаков онемения пальцев сразу же вызывайте меня. Все остальное не так важно… — Лоулер бросил взгляд на Кэдрелла. — Бамбер, я бы не прочь и сам глотнуть бренди.
— У вас там, на корабле, все в порядке? — поинтересовался капитан.
— Если не считать гибели Госпо. А у вас?
— Все нормально.
— Приятно слышать.
Беседа между ними продолжалась недолго. С первого момента пребывания Лоулера на борту «Богини Сорве» в их встрече ощущалась некая странная натянутость. «Как поживаете, док? Приветствую вас на нашем корабле…» Словом, все ограничивалось чисто формальными фразами, не чувствовалось ни настоящей душевности, ни желания поделиться своими проблемами, впечатлениями, чувствами. Даже Нико Тальхейм, появившийся на палубе с некоторым опозданием, удовлетворился лишь приветственной улыбкой и кивком головы. У Лоулера возникло ощущение, что он сейчас находится среди совершенно чужих людей. Это произошло всего за несколько недель пути. Вальбен понял, насколько повлияла на него вынужденная изоляция на флагманском корабле, и впервые задумался о том, что будет представлять собой община жителей Сорве после того, как вся соберется на своем новом месте.
Возвращение на «Царицу Гидроса» прошло без происшествий. Лоулер сразу прошел в свою каюту.
«Семь капель настойки любимой травки… Нет, лучше десять».
Мысли о навеки утраченной Земле часто навещали Лоулера, когда он вечерами стоял на палубе, опершись на ограждение и вслушиваясь в тяжелые таинственные звуки моря. Его одержимость мечтами о материнской планете росла по мере того, как шесть кораблей все более удалялись от Сорве, двигаясь по необозримому водному пространству Гидроса. В миллионный раз Вальбен постарался представить себе Землю, огромные острова, называвшиеся странами и управлявшиеся королями и королевами, невообразимо богатыми и могущественными. Он попытался нарисовать в своем воображении жестокие войны, поразительные виды оружия, способного уничтожать целые миры… А затем — эта эмиграция в космос, когда с Терры взлетели мириады кораблей с предками всех тех людей, которые ныне расселены по всей Галактике. Всех… Все они выплеснуты из одного-единственного
Сандира, совершавшая свою вечернюю прогулку по палубе, незаметно оказалась рядом с ним.
— Вновь размышляете над судьбами космоса, доктор?
— Да, как обычно.
— И какова же тема сегодня?
— Ирония. Все те давние годы людей Земли беспокоила перспектива самоуничтожения в одной из жутких и истеричных мелких войн. Но этого не произошло. Вместо массовой гибели в страшной бойне их солнце «подарило» совсем иную возможность… Всего полдня — и…
— Слава Богу, в сей момент человечество уже покинуло Землю и рассеялось среди звезд.
— Верно, — согласился Лоулер, бросив холодный и неприязненный взгляд в сторону темного, населенного чудовищами океана. — Все сложилось довольно удачно…
Немного позже Сандира вернулась снова. Он продолжал стоять на прежнем месте, опершись на перила.
— Вы все еще здесь, Вальбен?
— Как видите.
Она никогда раньше не называла его по имени. Ему показалось это странным, даже неприличным. Лоулер уже не мог вспомнить, кто в последний раз обращался к нему подобным образом.
— Простите, вы согласны еще немного поскучать в моем обществе?
— Конечно, — отозвался Лоулер. — У вас бессонница.
— А я и не пыталась уснуть, — призналась Тейн. — Кстати, там, внизу, молитвенное собрание… Вам это известно?
— И кто же молящиеся?
— Естественно, святой отец… Лис, Нейяна, Данн… Гхаркид.
— Натим? Наконец-то вышел из своей скорлупы.
— Гм-м… Он там просто сидит. Говорит лишь отец Квиллан. Объясняет всем, как неуловим Бог, как нам трудно поддерживать в себе веру в Творца, который никогда непосредственно не беседует с нами, не дает прямых доказательств собственного существования. Он говорит об усилиях, которых требует от каждого из нас вера, и доказывает, что это плохо — принуждать верить себя. Мы должны обладать способностью сделать сей «прыжок в темноту» и без всяких оговорок и вопросов принять существование Бога, но это слишком сложно для большинства людей… И все присутствующие молча проглатывают слова отца Квиллана. Кстати, Гхаркид слушает и время от времени кивает головой. Странный он какой-то. Вы не хотели бы спуститься в трюм и послушать речи святого отца?
— Нет, — ответил Лоулер, — я уже имел счастье слушать его высказывания по этому вопросу. Спасибо.
Какое-то время они стояли молча. Затем Сандира спросила без всякой связи с предыдущим:
— Вальбен… Что значит это имя?
— Это земное имя.
— Неправда. Земные — Джон, Ричард, Элизабет… У Лео земное имя… Но я никогда не слышала, чтобы кого-то называли Вальбеном.
— Это еще ничего не значит.
— Я просто хочу сказать, что мне прекрасно известно, какими были земные имена. Но не помню, чтобы человека так называли.
— Что ж, вполне возможно, это имя и не с Терры. Правда, отец утверждал обратное. Вполне возможно, он ошибался.
— Вальбен… — повторила Сандира, словно пробуя слово на вкус. — Нет, все-таки это, скорее, фамилия, так сказать, особое имя. Оно ново для меня. Вы не против, если я буду называть вас Вальбеном?
— Не против? Нет. Называйте меня так, если хотите. Правда, никто так не делает.
— Как же вас называют? Док? Не так ли?
Лоулер пожал плечами.
— Да, док… Некоторые называют Лоулер, некоторые — Вэл… Но очень немногие.