Безмолвие
Шрифт:
Я молчала. Я боялась говорить, поскольку то, что будет сейчас сказано, двинет события вперед. А я страшно боялась, что «вперед» будет означать «прочь от дома».
Только дома я чувствую себя в полной безопасности. Мне частенько говорят, какая же я молодец, что адаптировалась так быстро и полна решимости делать то, что в моем состоянии стало так трудно. Но иногда мне бывает просто страшно. Теперь, когда я больше не могу слышать, мир нередко кажется больше и обширнее, чем прежде, словно он угрожает подкрасться ко мне сзади. Суровее и недоброжелательнее.
– Нам нельзя уезжать, – наконец сказала я.
– Я не хочу никуда ехать! – воскликнул Джуд. Я уловила это только по его губам.
– Никто никуда не уезжает, – решительно заявила Линна, дублируя свои слова знаками.
В таких общесемейных разговорах для моих родных совершенно естественно повторять мне всё жестами. А я, анализируя динамику разговора в значительно большей степени, чем это способен делать человек, обладающий слухом, научилась предугадывать, кто заговорит следующим. Джуд иногда называет меня ведьмой. Я называю его маленьким мерзавцем. По-моему, тут мы квиты.
– Давайте обсудим это разумно, – предложила мама.
– Тут нет ничего разумного, – ответил папа.
Линна постучала костяшками пальцев по столу, дожидаясь, когда все умолкнут и повернутся к ней.
– Нельзя паниковать и действовать поспешно и опрометчиво, – сказала она. – Но нельзя также не обращать внимания на происходящее и ничего не предпринимать. Нам нужно поступить так, Хью, как говорит Келли. Обсудить все разумно.
Пожав плечами, папа положил руки на стол. «Итак? – казалось, спрашивал он. – Кто начнет?»
– А королева не скажет нам, что делать? – спросил Джуд.
– …в своем бункере, – уловила я, как проворчал папа.
– Джуд прав, – сказала Линна. – Мы смотрим выпуски новостей, только и всего, и нам прекрасно известно, что журналисты гоняются за любыми сенсациями. Новости круглые сутки – я это просто терпеть не могу. Любое недоразумение можно раздуть в полномасштабный кризис, только чтобы заполнить эфирную сетку.
– Значит, Линна, ты хочешь сказать, что это не кризис? – спросил папа.
– Вовсе нет. Я просто говорю, что нам следует подождать. Послушать, что скажут власти.
– Я поражена тем, что премьер-министр до сих пор не выступил с обращением, – сказала мама, и, кажется, папа снова пробормотал что-то про бункер.
Джуд щелбаном отправил ломтик картошки в мою сторону и широко улыбнулся. Не удержавшись, я улыбнулась в ответ. Как ему сейчас ни было страшно, он оставался ребенком и не мог подолгу сосредотачивать внимание на чем-то одном.
– Нужно посмотреть по другим каналам, – предложила я, и Линна наградила меня улыбкой.
Я всегда считала бабушку самой сильной в нашей семье. Потеряв мужа, когда я была еще совсем маленькой, Линна вела полностью независимый образ жизни. Она осталась жить в коттедже в Брекон-Биконс, пересела на внедорожник, чтобы разъезжать в самые суровые зимы, путешествовала за границей. Линна не позволила смерти дедушки
Даже сейчас Линна оставалась самой сильной. Я подумала, что, наверное, она возьмет все на себя.
– Да, нужно выяснить точно, что происходит, – согласилась мама.
– Мы же уже всё видели! – воскликнул папа. – И вы видели больше, чем я. Были разговоры о… вмешательстве? О привлечении армии? Обсуждения того, что представляют собой эти твари?
– Пока что одни только обрывочные репортажи с мест событий и любительская съемка, – сказала Линна. – Правительство… ну, как там это называется, собиралось вчера вечером.
– Кризисный совет, – подсказала я.
– Да, он самый. Но никакого официального заявления не последовало.
– Оно обязательно должно быть в самое ближайшее время, – уверенно заявила мама. – Джуд, будь добр, принеси мой ноутбук.
Джуд вскочил из-за стола и выбежал из кухни.
Папа тронул меня за руку и подождал, когда я повернусь к нему.
– Ты можешь принести из гостиной атлас? – знаками показал он.
Я кивнула. Я поняла, что он хочет и зачем. Я и сама уже пыталась оценить расстояние и время. «Но это еще так далеко, – рассуждала я. – И есть еще Ла-Манш. Через Ла-Манш они же не смогут перелететь. Или смогут?» Я бросилась в гостиную и, проходя мимо работающего с выключенным звуком телевизора, увидела знакомое лицо.
– Мама! Папа! Идет пресс-конференция!
Вся семья собралась в гостиной. Даже Джуд, которому уже не было скучно, прижимал к груди ноутбук.
Мама сказала что-то папе, и тот, обняв за плечо, привлек ее к себе.
Взяв пульт, Линна прибавила звук и включила субтитры. Премьер-министр поднялся на кафедру с микрофонами, установленную на улице перед домом номер 10 по Даунинг-стрит.
«Вид у него уставший, – подумала я. – И я еще никогда не видела его таким мрачным».
Перебрав листы бумаги, премьер-министр сложил их вместе и постучал о кафедру, выравнивая края.
Затем он повернулся к телекамерам и попытался изобразить улыбку, которая получилась похожей на гримасу. Он откашлялся. В кадре появились протянутые микрофоны и портативные диктофоны.
– К настоящему времени… – начал премьер-министр и снова кашлянул, поднося руку ко рту. Кто-то протянул ему из-за кадра бутылку с водой. Кивком выразив свою благодарность, премьер-министр отпил глоток, стараясь взять себя в руки. – К настоящему времени вы все уже в курсе событий в Восточной и Южной Европе. Распространяются слухи и догадки, как по телевидению, так и в интернете, в том числе через социальные сети и независимые сайты новостей. Вчера вечером под моим председательством состоялось заседание кризисного совета, и всю ночь и весь сегодняшний день правительство держало связь с нашими посольствами за рубежом и правительствами стран, столкнувшихся с угрозой.