Безмолвная честь
Шрифт:
К концу дня, не снимая косынок и передников, они вернулись к себе в конюшню. Они не носили халаты — в лагере таковых не нашлось, но по косынкам в них узнавали медицинский персонал. Когда обе женщины добрались до конюшни, выяснилось, что Такео стало еще хуже, чем утром.
— В чем дело? Что с тобой? — поспешно спросила Рэйко, опасаясь за сердце мужа. Он был слишком молод для сердечных болезней, но с апреля им довелось пережить немало испытаний.
— Мы уезжаем, — с тихим отчаянием ответил он. Наступил конец сентября, в лагере они пробыли почти пять месяцев.
— Когда?
— Через день или завтра.
— Откуда ты узнал? — потребовала
Такео молча протянул ей листок бумаги. На нем было написано имя Рэйко и имена троих детей.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Тебя же здесь нет. — Она испуганно вскинула глаза, и Такео кивнул ей, протягивая второй листок. На нем значилось имя Такео, но был указан другой день и время отправления. Ему предстояло покинуть лагерь через день. — Что это значит? — спросила Рэйко. — Ты что-нибудь понимаешь?
Такео вздохнул.
— Человек, который передал мне эти бумажки, сказал, что, должно быть, нас отправят в разные места — иначе все мы были бы в одном списке.
Взглянув на него, Рэйко молча расплакалась и обняла мужа. Поблизости слышался плач и возгласы людей, которых тоже разлучали с родственниками. Замужних и женатых детей отправляли из лагеря отдельно от родителей и братьев с сестрами, дядей и тетей. Администрацию лагеря не заботило, кто куда попадет. Вдруг Рэйко поняла, что насчет Хироко еще ничего не известно.
— Для нее мне ничего не дали, — объяснил Такео.
Хироко провела всю ночь в тревоге, уверенная, что родственники уедут без нее, а она останется совершенно одна в чужом лагере — без родственников, друзей и мужа. При одной мысли об этом на следующее утро ее стошнило. Но вскоре после этого, когда она уже собралась в лазарет, за ней пришли. Ее отправляли позднее остальных, очевидно, в другое место, через день после Такео. У нее не было даже времени на размышления. Рэйко с детьми уезжала утром, без мужа и Хироко.
Днем Такео отправился к зданию администрации вместе со множеством других людей, но его объяснения ничего не дали. Он по-прежнему считался японцем, относился к категории риска, в отличие от жены и детей. Они считались «неиностранцами» — так по-новому обозначали граждан. А Такео и Хироко были врагами. Вдобавок то, что он был профессором политологии, настораживало, и Такео предстояло пройти допрос вместе с рядом людей, у которых возникли подобные проблемы. Ему объяснили, что его переведут в лагерь более строгого режима, где будут содержаться переселенцы из группы высокого риска, а жену отправят в место, где возможны большие послабления. Когда Такео спросил, сможет ли он когда-нибудь воссоединиться с семьей, ему ответили, что это зависит от многих причин. Что касается Хироко, она считалась настоящей иностранкой, поскольку ее родители проживали в Японии, а брат служил в авиации. Такео без признаков сочувствия объяснили, что она подпадает под категорию самого высокого риска. Кроме того, в ФБР уже поступило донесение о ее романе с белым, тесно связанным с политикой.
— При чем тут политика? — попытался спорить Такео. — Он был всего лишь моим ассистентом в Стэнфорде.
— Все это мы выясним на допросе, сэр, — коротко ответили ему. — И разберемся с вашей родственницей. Нам хватит времени.
Вечером, рассказывая об этом Рэйко, Такео не сомневался, что его отправят в тюрьму — возможно,
На следующий день, когда Хироко и Такео попрощались с Рэйко и детьми, они были уверены, что больше им никогда не доведется встретиться. Несмотря на то что все детство и юность Хироко слушала рассказы о самураях и их достоинстве, она не могла сдержать горечь, прощаясь с Тами.
— Ты должна поехать с нами, — уверяла ее девочка, снова прикрепляя к пуговице пальто бирку. — Мы не оставим тебя здесь, Хироко.
— Я отправлюсь в другое место, Тами-сан, и может, позднее мы встретимся.
Но несмотря на спокойные уверения, Хироко была смертельно бледна и, обнимая тетю, думала о самой себе, уверенная, что больше никогда не увидится с родственниками. Ей сказали, что Рэйко с детьми отправят в лагерь, где режим менее строг, чем в лагере, куда поместят Такео и Хироко, возможно, там детям будет лучше. Все друзья собрались проводить Рэйко. Уже почти стемнело, лица скрывали сумерки.
Долгое время Так и Рэйко стояли обнявшись, а дети смотрели на них. Такео поцеловал каждого из детей, уверенный, что видит их в последний раз, и попросил их заботиться о матери. Хуже всего было прощание с сыном — кратким и безумно горьким. Вокруг них разыгрывались подобные сцены. Для Кена прощание стало уже вторым за этот день — утром Пегги и ее родителей отправили в Манзанар.
Наконец, ослепленная болью и горечью, Рэйко села с детьми в автобус. Испуганные лица скрылись за темными стеклами, и автобус покатил на север, а Такео и Хироко еще долго смотрели ему вслед. Следующий день вышел еще тяжелее.
Хироко проводила Така. Он был бледным и изнуренным, в свои пятьдесят один год казался древним стариком, хотя всего несколько месяцев назад выглядел молодым и полным сил. На его плечи легло невыносимое бремя, Подобно Рэйко, Хироко думала, что видит дядю в последний раз, и крепилась изо всех сил.
— Береги себя, — мягко попросил он, чувствуя пустоту внутри после расставания с детьми и женой, но все-таки тревожась за Хироко. Впереди ее ждала вся жизнь, будущее — если ее не убьют, что было вполне возможно. Но Такео надеялся, что Питер в конце концов вернется. Эти двое заслуживали счастья. — Да благословит тебя Бог, — добавил он и пошел к автобусу не оглядываясь. Хироко долго смотрела, как автобус скрывается в облаках пыли, а затем вернулась в опустевшую конюшню — ждать утра.
Вечером она побывала на поле, куда они так часто приходили вдвоем с Питером. Она тихо сидела в траве и размышляла, что будет, если она не вернется, если просидит здесь до самой смерти или пока ее не найдут. Что, если утром она не выйдет к автобусу? Впрочем, они знают ее имя и номер, и знают о ее отношениях с Питером. По-видимому, ФБР завело на него дело — и все из-за нее, Хироко, и работы в Стэнфорде. И потом, она рассказала о том, что ее брат служит в авиации Японии. Если она не явится к автобусу, ее станут искать. Они могут что-нибудь сделать с Питером и остальными, если она станет сопротивляться — этого Хироко не могла допустить.