Безмолвные тени Раминара
Шрифт:
В предвкушении захватывающего зрелища (реклама фильма, по крайней мере, была впечатляющей), иду по тропинке вдоль озера, возвращаясь после лёгкой пробежки. Утром дождь шёл, вот и пришлось перенести физическую нагрузку на нетипичное время. Всё ещё влажный воздух кажется на удивление тёплым. Наверное, завтра атмосфера, да и гидросфера, прогреются основательно, особенно, если тучи соизволят разойтись, дав возможность солнышку помочь им это сделать. А в этом случае можно будет кататься на аквациклах!
Именно с такой радужной надеждой смотрю на формирующийся в облаках голубой просвет и не
Пытаюсь подняться, потому что сидеть в грязи — удовольствие сомнительное, и оглушительно взвизгиваю. Ногу словно кипятком обварили. Ай! Я ничего себе не сломала, надеюсь?!
Сжав зубы, медленно отползаю на сухое место, мучительно соображая: вот как теперь домой добираться?
— Лида, ты в порядке? — основательно напугав, восклицает кто-то у меня за спиной, а через мгновение в поле зрения оказывается блондинистая физиономия присевшего рядом Димона.
— Не знаю, — невольно всхлипываю, вытирая запястьем выступившие слёзы. На ладони мне даже смотреть страшно — настолько они грязные.
— Болит что? — продолжает выпытывать, выясняя масштаб возникших проблем.
— Нога, — смотрю на пострадавшую конечность, не рискуя менять положение тела, чтобы не спровоцировать нового приступа. — Растянула, наверное.
— Тогда держись, — не дав мне времени на раздумья, мужчина подхватывает меня на руки, поднимая с земли.
Очередная волна боли накатывает от резкого движения и я, зашипев, роняю голову Дмитрию на плечо, непроизвольно впиваясь ногтями в футболку. Вернее, в большей степени в то, что под ней.
К чести блондинчика, надо сказать, наносимые мной увечья он мужественно терпит, даже не говорит ничего. Так и идёт молча, осторожно лавируя между деревьями и кустарниками. На тропинку не выходит, скорее всего, решив не рисковать. И поступает он совершенно правильно. Нам теперь не хватает только вдвоём упасть! Лишь на подходе к дому он меняет траекторию, выруливая на выложенную брусчаткой дорожку, ведущую к крыльцу.
Но ещё раньше, чем мой добровольный носильщик успевает шагнуть на первую ступеньку, дверь распахивается, выпуская нам навстречу встревоженного Яна.
— Малышка! — стремительное движение, и этот тип уже забирает меня из рук блондина, не обращая внимания на мой невольный протест. Нового приступа боли мне не хочется!
Впрочем, делает он это аккуратно, так что страхи оказываются напрасными. А может, просто нога за это время чуть отошла?
— И как ты ухитрилась? — качает головой Подестов, утаскивая меня в дом.
— Поскользнулась, — вздыхаю, наблюдая, как зашедший следом Димон рассматривает свою испачканную одежду. Н-да… Моя ещё хуже. Да и я сама чёрт знает на кого похожа!
Наверное, Ян приходит к тому же выводу, потому что, не останавливаясь в холле, поднимается по лестнице. В моей спальне пинает ногой дверь гигиенического модуля, который, игнорируя некультурное обращение, услужливо распахивает створки и бархатистым голосом интересуется:
— Режим?
— Лечебный, — краткий приказ, и меня осторожно пересаживают на трансформированное под изгибы тела сиденье.
— Ну что? Давай раздеваться.
Карие глаза смотрят сочувственно, в то время как нахальные руки уже и движение делают в нужном направлении, отработанное до автоматизма, наверное. Особенно, если вспомнить, что от одежды они меня уже избавляли. В темноте. Значит, опыта кое-кому не занимать.
— Я сама! — пресекаю проявленную инициативу на корню. — А ты выйти не хочешь? Я вообще-то умею с техникой обращаться.
— Не выйду! — Ян встаёт в принципиальную позицию. — Пока не буду уверен, что с тобой всё в порядке. А вдруг у тебя серьёзные повреждения? И вообще, — сверкает возмущённым взором, — ты в моём доме, и я несу за тебя ответственность! А если стесняешься, можешь глаза закрыть.
— Тогда только брюки! — иду на уступку, понимая, что переубеждать его себе дороже. Всё равно настоит на своём. — У меня ведь нога болит.
— А руки? — Подестов ловит запястья, разворачивая ладонями к себе и придирчиво изучая содранную кожу.
— Не очень, — упорно не желаю оголяться перед этим типом.
— Хватит! — устав от словесной борьбы, решительно заявляет Ян, практически молниеносно меняя тактику уговоров на активные действия.
В результате, футболки я лишаюсь за пару секунд. Со спортивками и кроссовками ему приходится повозиться дольше. Не потому, что я мешаю (честно говоря, меня так ошарашил его напор, что я молча сижу, растерянно хлопая глазами), просто он старается лишний раз не причинять мне боли. На мгновение замирает, присматриваясь к оставшимся элементам гардероба, но всё же руки убирает, совершенно правильно отреагировав на выражение моего лица. Могу ведь и физиономию расцарапать!
— Диагностика, — приказывает, отступая на шаг.
И пока он заталкивает добытые трофеи в стиралку, умная техника оперативно просвечивает попавшие в поле зрения сканера оголённые участки тела, собирая информацию о моём потрёпанном состоянии.
Терпеливо жду окончания, стараясь эмоционально не реагировать на стоящего рядом постороннего человека. Вернее, не столько на его присутствие, сколько на взгляд, скользящий вслед за лучом прибора. Который я прямо физически ощущаю!
Правда, вскоре внимание мужчины переключается на информационную панель, где на голографической модели, повторяющей контуры моего тела, наглядно яркими красными пятнами светятся места повреждений. Ещё и с пояснениями категории травмы и рекомендуемым лечением.
Углядев что-то из ряда вон выходящее, Ян опускается на колени, рассматривая мою уже основательно раздувшуюся лодыжку, и хмурится, осторожно разворачивая ногу к себе.
— Тебе когда-нибудь вывихи вправляли?
— Нет! — восклицаю в замешательстве. Сердце лихорадочно стучит, потому что я всё-таки биолог и прекрасно понимаю, на что мне сейчас намекнули. — А ты умеешь?
— Приходилось. Было дело…
Ян неопределённо пожимает плечами. Так и не уточнив, что и кому конкретно вправлял, замолкает, заставляя меня ещё сильнее нервничать.