Безмолвные
Шрифт:
— Думаешь, Совет Шести объединился против тебя потому, что ты влюбился в смертную женщину? Ох, милый! Забыл? Почистили тебе голову. Но, сам подумай, зачем им нападать? Если соседей тщеславие заест — всегда можно напасть на кого-то другого. Ты ведь был не из слабых, Адриан Гроневальд. Женился на смертной? Разве в этом беда? Кому какое дело, что происходит в чужом замке? Ты мог взять себе в жены смертную, мог двух, трех. Если могучий Адриан Гроневальд желал, то мог бы иметь сколько угодно смертных женщин… смертных мужчин… — Она усмехнулась. — Ты мог
Ри не отвечал, смотрел себе под ноги, но она видела, что он слушает, видела, что попадает в цель.
— Ты так хорошо знаешь людей, их говор, их песни… — продолжила Александра. — Ты слишком много думаешь о забытом имени жены и совсем не думаешь об этом, верно? Отчего так? Где ты успел узнать о нашем говоре, ты, выращенный в чертогах чародеев? Я узнала их, живя среди людей, слушая их песни, сидя за одним столом. А где ты познакомился со своей женой? Чем добился такого доверия, что она тебя полюбила? Не как хозяина любит собака, не как хозяина любит лошадь.
Он разомкнул губы, хотел что-то возразить, но передумал, а Александра закончила:
— Имя… Думаешь, это важно? Я запомнила его, потому что тезки мы. Твою жену звали Александра. Все. Вот и отгадка. Подумай лучше не о том, кем была она, а о том, кем был ты.
Она поднялась с земли, отряхнула ладони и пошла вниз по улице. Там уцелел дом Лавра-гончара. Сил на печаль не осталось, нужно было закончить обмывать покойников, найти им саваны. Ри за ней не пошел.
Тид и Юрген закончили копать могилы, вернулись в деревню и смастерили носилки из молодой рябины, что росла у колодца. Потом все вместе носили тела на кладбище. Земля легко поддавалась. Добрая, она спешила укрыть в своих объятиях несчастных. Провозились до ночи. За один день кладбище за выгоном разрослось вдвое. Александра отпела покойников уже при свете луны.
Летняя ночь была неподвижной и тихой. И люди у свежих могил были тихие и неподвижные. Скорбь выела все чувства, все слова. Не осталось места даже для ненависти.
Так же тихо покинули они разрушенную деревню. Ближе к полуночи вышли к кораблю.
Несмотря на усталость, Тид поднял когг в воздух. Пока все закрепляли канаты, ставили парус и поднимали якорь, Ри стоял на палубе.
Он смотрел на темную, немую землю внизу. После сражения притихли птицы и звери. Даже сверчки не подавали голоса. А может, они тоже погибли?
Внутри — в душе, в сердце — было пусто. Александра дала ему ответ на мучительный вопрос, тайна раскрыта, но легче отчего-то не стало. Последние дни, проведенные с людьми, чувство, которое он испытывает к смертной женщине и ее последние слова поселили в нем новую муку. На чьей он стороне?
Ри обернулся. Северянин с остальными крепил снасти. Решится ли он назваться королем, как обещал? Опасность позади, все остыли. Впрочем, даже если он решится, такие поступки не совершаются вдруг. Нельзя пропутешествовать с людьми несколько недель, молча рассматривать попутчиков, держаться рядом с магом-обманщиком, а затем внезапно объявить себя королем. Для таких слов людей нужно подготовить.
Ри спустился в трюм. Гитара свадебного музыканта лежала там, где он ее оставлял. Он взял инструмент за гриф и вернулся на палубу. На него не обратили внимания. Даже Александра, стоявшая у дальнего борта, не подняла на него взгляда. Ри потянул за колышки, пару раз ударил по струнам, ловя нужный звук, натянул, снова ударил, затем заиграл.
Кай узнал песню сразу, с первых звуков. Это была все та же, любимая всеми баллада. О спящем короле. И остальные узнавали ее, поворачивались в сторону музыканта.
Ри запел. О далеком крае, где спят под землей воины из пепла, железа и соли, о чудесном короле, что вернет всем надежду, доблесть и отвагу…
Плыла над миром тоска. Сжимала сердце. Замирали люди на палубе. Звенели между гитарных струн литавры, врывались в бой трубы, поднимали, звали, требовали сбросить бремя страха и послушания. Ри ничего не боялся, пел в полный голос, а голос у него был сильный. И плыла песня над спящей землей, волнуя души, зовя на подвиг…
Ри закончил играть, но, как всегда, еще некоторое время вокруг стояла тишина. Люди прислушивались к чему-то в себе. Ловили, сохраняли отголоски музыки в сердцах, в мышцах, на кончике языка. Молчали.
— Хорошо поешь, — наконец сказал Рыжий, сбрасывая оцепенение. — Только нельзя так громко.
Ри отложил гитару, поднял взгляд.
— Отчего же? Когда сам король слушает, нельзя бояться.
— Ты о чем? — процедил сквозь зубы Лука.
Ри улыбнулся. Медленно, вызывающе.
— Ты не дурак ведь, Войтек. Лучше других понимаешь, что секрет Северянина не простой.
— О чем ты? — спросил Лука, но смотрел уже на Северянина.
Кай замер. Он не был готов. Принял решение, дал обещание, но надеялся, что сам выберет время и слова, не сегодня, чуть позже…
— Я это вижу, а значит, и вы видите, — продолжал маг.
Смотрел на Луку. Смотрел на Рыжего. Смотрел на Тида и Коршуна.
— Раны затягиваются на нем, как заговоренные. Его не берет магия. Он пришел с севера… Продолжать?
Теперь все смотрели на Кая.
— Что за глупые шутки? — дрогнувшим голосом спросил Лука.
Короткое мгновение растянулось в вечность. Кай принял решение и готов был рискнуть всем, чтобы изменить что-то в сдавшемся Крае. Но не сейчас! Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями!
Ри смотрел ему в глаза, и Кай не мог отступить от данного слова.
— А каким ты представлял меня? — спросил он Луку. — Что хотел увидеть? Корону? Хотел, чтобы после сотен лет сна я вошел в твою деревню под звуки труб? Чтобы устроил битву с чародеями так далеко от вас, чтобы все слышали, но не пришлось участвовать, обошло стороной? И я хотел бы. Но не выйдет.
Ложь далась просто. Замешанная на правде, она легко походила на нее. Что за король из него выйдет, если начинать со лжи товарищам? Кто важнее? Что важнее?