Безмолвный мысли знак: рассказы о невербальной коммуникации
Шрифт:
Товары наполняли тюки Карша, превращались в «драконов» и «зароки», гвары мяли барханы… Время текло и вот однажды в трактире нижнего яруса Стража, в момент, когда очередная легенда чёрной вязью чернил легла на лист, за стол к караванщику подсел бист. Алые одежды из парчи и шёлка, тонкая золотая вышивка, цепь трёх металлов с золотым треугольником и рубином. Каршу хватило одного взгляда, чтобы узнать представителя Алого Дома Цави.
– Велик лик Мэй, грозна её поступь, – еле заметно кивнул незнакомец.
Руки его покоились
– Полно её сердце огня и любви, – Дхару учил сына не только как тюки вязать, но и как плести переговоров нить от вод Овару до Белых Песков. Что же заставило утопающих в облаках сойти на нижний ярус Борумы?
– Скорбью полнятся наши сердца от вести, что тхарука покинул земли Мэй и направил свой караван в Дартау.
Слова были сухи и мертвы как пустыня. Выбеленная кость для пса, чтобы не забывал хозяина. Прелюдия для истинной цели визита.
– Наши пути ещё не сплетала Мэй, но шёпот её песков достиг Алого Дома. Дело Ваэллу Дхару было унаследовано достойным тхарука, а коль так, то и доверие Алого Дома может быть даровано ему.
«Ваэллу» – так обращались лишь на юге Мэйтару, лишь те, кто до сих пор считал Аббарр таким же Севером, как острова Архипелага, Силурию и Северные земли.
Незнакомец слегка склонил голову и посмотрел Каршу в глаза. Оценивающе, словно иголками пронизывая его мысли. Видимо, то, что он увидел, или, напротив, не увидел, устроило его.
Зал трактира опустел. Брошены были недопитые кружки и еда на тарелках, даже хозяин покинул место за прилавком и скрылся за деревянной дверью кухни. Остались лишь Карш, красный балахон и два наёмника у дверей, чьи лица были наполовину скрыты алыми масками.
– Ум твой цепок, тхарука, а мои одежды не таят моей сути. Великая честь служить Дому Цави и носить алый Сигр как имя.
Карш отпил из чаши с вином, ожидая продолжения речи. «Сигр» на южном наречии пустыни значило «три», и это имя давали третьему поверенному в делах Дома, и меткой были три красные полосы на правой щеке. Борума пестрил разноцветными балахонами и изукрашенными лицами, и по ним легко было опознать, кому служит тхару. Три старших и вечно соперничающих дома: Алый дом Цави, Индиговый – Зимр, Золотой – Макхн, и приблудный Изумрудный – Нарх. Все прочие же младшие дома Борумы, переплетающие цвета основателей, были скромны, как в своих богатствах, так и во влиянии на жизнь Стража и пустыни.
– Добра тебе, Сигр из Алого Дома, пусть процветает он, – дежурно бросил караванщик.
Складки мантии дрогнули, и Сигр извлёк из рукава сложенное письмо. Глаза его оставались расчётливы и холодны, как подобает тхару, имеющему власть и хозяина. Сверху он положил кольцо с печатью Алого Дома. Тонкие пальцы с длинными, покрытыми поталью когтями пододвинули конверт Каршу.
– Это откроет перед твоим караваном врата. Белые каменные и золотые небесные, – Сигр добавил сверху алый шёлковый кошель. – А «драконы» придадут вес и серьёзность нашему предложению.
– Что требуется от меня? – спросил Карш, жалея, что вино в чаше закончилось.
– То, что ты умеешь лучше всего, тхарука. Забрать товар и доставить в целости. Без лишних вопросов и промедлений.
– Значит, мой отец занимался этим? – Сигр изогнул бровь, и Карш пояснил: – Не задавал лишних вопросов.
– Ваэллу Дхару был славный тхарука, хозяин своего пути, гвара и слова.
– Что ж, – Карш отодвинул пустую чашу, взвесил на руке кошель, заглянул внутрь, обнаружив там две кварты драконов. – Куда и когда?
– В Ледяные шахты Ахран, – Сигр, подумав, добавил привычное для «северян» название. – Копи Энхар. До новой луны. Хватит двух гваров. По возвращении Дом Цави заплатит ещё столько же.
Это было хорошее предложение. И времени с избытком, и ноша не тяжёлая. Затрат и на одного «дракона» не наберётся. Слишком щедрое предложение. Такое, что не может не вызвать подозрений. Отказаться – выставить себя дураком и потерять могущественного заказчика, согласиться – и… Что может быть в Ахране, кроме залежей морозного камня?
– И в чём подвох? – Карш прищурился, зная, что клюнул на приманку, а хуже того: Сигр это тоже знал.
Сигр растянул узкие тонкие губы в мёртвой улыбке и повёл плечами, словно сгоняя навязчивую муху.
– Доверие к твоему дому – залог постоянства. Ваэллу Дхару наследовал тебе, мы чтим его выбор. Мы ценим связи, сотканные годами и песком. И более прочего – тишину слова и песка.
Карш кивнул, наживка была проглочена. Караванщик не сомневался, что в случае чего, ему хватит сил утянуть удильщика в омут.
На постоялом дворе Туманника – младшего брата Стража, изъеденного старыми тоннелями и гварнями – Карш чистил Пеструху. Мыслями он парил над дорогой к Энхар, ещё раз обдумывая, всё ли готово к пути.
– Задержался ты на юге, караванщик, – тяжёлая рука хлопнула Карша по плечу. – Когда обратно, к белым стенам, отправишься?
– Ваэллу Ыргых, дери тебя орхи! – мужчины обнялись, похлопывая друг друга по спине. – Однажды я сверну тебе нос.
– Неужто на старика руку поднимешь? – рассмеялся бист и прищурился.
– Такую силу, как у тебя, да каждому!
– Говорят, Алый Дом спустился с поднебесья и пьёт вино на первом ярусе?
– Я становлюсь популярен, раз великие Дома находят меня в кабаках, а сам хозяин Драконьего Хвоста заглядывает ко мне в гварни!
Ыргых хитро глянул из-под косматых бровей. Взгляд его был цепок, ум проворен, а «драконов» он извлекал прямо из воздуха. Он торговал самым ценным – знанием. Любого сорта и свежести – от слухов и сплетен до содержания любовных записок и тайных указов наместников.