Безмолвный мысли знак: рассказы о невербальной коммуникации
Шрифт:
Сколько раз она смотрела на сердце Аббарра, придумывая, как попасть внутрь. И вот она тут! Как же порой причудливо складывается жизнь. Ашри ощутила лёгкое покалывание в теле, искорки пламени растекались в предвкушении добычи. Давно же она не испытывала этого! Ухватившись за цель, как за спасательный круг, элвинг отбросила все прочие мысли и шмыгнула к колонне. Бесшумной тенью скользила она по коридору, прячась в нишах и среди узоров расписных полотен, вслушивалась и всматривалась, положившись на интуицию. В любом случае она ничего не теряла. Что ей было терять?
За очередным поворотом она чуть не столкнулась
– Сантари сказала, у башни Псов была настоящая бойня…
– Сантари-то почём знать?
– Её ойну [3] сопровождал капитана стражи цветка и…
Мейру свернули, унося с собой разговор. Ашри оскалилась. Ей хватило услышанного, чтобы сердце бешено забилось. Пойти за ними и выдать себя, но узнать больше? Элвинг прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Это лишь слухи, ничего эти служанки не могли знать! Пустая болтовня.
3
Ойну – диалектное название возлюбленного в поселениях оазиса Варме.
Голоса окончательно стихли. Ашри тряхнула головой, прогоняя дурные мысли. Нет, не могло всё так закончиться для Грава. Выбравшись из укрытия, она подошла к стене и всмотрелась в расшитый цветочным орнаментом гобелен.
– Не могли же они сквозь стену пройти, – прошептала элвинг и осторожно надавила.
Стена дрогнула, и узор распался: вышитая панель легко отошла в сторону. Ступени вели вверх и вниз. Не задумываясь, Ашри побежала вверх и, лишь когда лестница, оборвавшись, упёрлась в дверь, остановилась. Прислушавшись, элвинг нажала на панель и юркнула на ярус. Но это оказалась смотровая площадка. Прозрачная крыша из толстого туманного стекла светилась рубиновым светом. Прямо над ней было сердце Мэй – Хронограф, тысячелетиями отмеряющий время и охраняющий город. Грозди рубинов соблазнительно сияли, и она не могла до них дотянуться!
– Псы блохастые! – зарычала Ашри.
В ответ раздался смех.
– Хоть в чём-то наши мысли сходятся.
Крутанувшись, Ашри увидела стоящего в тени мужчину. Высокий, могучий, рогатый, руки сложены за спиной, лица не разглядеть. Элвинг, отступила на шаг, увеличивая дистанцию, и потянулась к кинжалу. Но опустила руку, стоило незнакомцу сделать шаг и войти в алый свет. Висящий на груди шестилистный символ не оставил сомнений – перед ней был сам Орму.
– Приветствую тебя, Ашри Пепельная Птичка [4] . Я ждал тебя.
4
Ашри на языке Мэйтару созвучно птичке ашвинг, чьё название означает «крылатый пепел».
Ашри молчала, всматриваясь в лицо биста, держащего в своих руках власть над всем Мэйтару. Он не был богом или чудовищем, но сила его духа буквально ощущалась физически.
– Что же, видимо, говорить придётся мне.
Орму сделал жест, приглашая Ашри за собой, и отступил к краю площадки.
– В обычное время отсюда открывается чудесный вид на весь город и дальше. Но сейчас…
– Вы приносите в жертву одного ребёнка, чтобы спасти другого.
– Да, и не только его. Весь мир. И я буду жить с этой виной до конца своих дней. Может, нам стоило усерднее молиться Интару, а может, не стоило отворачиваться от Мэй. Теперь не узнать, как было бы, поступи мы иначе.
Ашри хмыкнула, откровенность Орму была для неё неожиданностью.
– Вы зря теряете время, – огрызнулась Ашри. – Мы уже согласились. Он уже пришёл к вам.
– Пока на Мэйтару не иссякнет песок, Аббарр не забудет ваши деяния, – голос звучал тихо, но веяло от него силой, могуществом. – Верни моего сына и мою жену, и я буду в долгу перед тобой.
Эти слова предназначались только Ашри. Мудрый правитель, любящий муж и отец отчаянно цеплялся за надежду сохранить то, что ему дорого. Стоит ли его винить?
Ашри кивнула:
– Но герой тут не я, – элвинг смотрела на отражение Орму на стекле. – Зурри верит, что это его геройское приключение, что жертва делает его нужным. Обещайте, что позаботитесь о таких, как он. О сиротах, что лишились приюта из-за Пожирателя. Им нужен дом и любовь. Сделайте так, чтобы им не пришлось жертвовать собой, пусть они почувствуют свою нужность.
– Обещаю, – кивнул Орму. – Только верни их… всех.
Правитель Аббарра снял с мизинца перстень и вложил в руку Ашри:
– Это не совсем то, зачем ты пришла сюда, но это кольцо – моя печать обещания.
Элвинг посмотрела на кольцо: золотая рыба держала во рту крупный рубин.
– Но как вы узнали, что я приду?
– Я и не знал, – повёл плечами Орму. – Об этом знал Арнтару. Много лет назад, задолго до того, как позолотили мои рога, старик сказал мне: «В самый тёмный час золотая сталь цветка опередит зелёное пламя. В алой вуали времени жди лиловое пламя надежды». Звучит слишком путано, но я подумал, что ты не упустишь возможности взглянуть на рубиновое Сердце Мэй.
– Это так, – Ашри ушами не повела, услышав, с какой усмешкой Орму произнёс «взглянуть».
– Белые Псы проводят вас до Обители, до самых Врат. Но у тебя есть несколько часов, пока они не придут. Отдохни, насколько это удастся.
– Этот разговор стоит трёх смертей? – зло улыбнулась Ашри.
– Скоро узнаем, – Орму развернулся и направился к выходу.
– Постойте, – Ашри зажала кольцо в кулаке.
Бист остановился. Элвинг сделала два торопливых шага, оказавшись под кровавым светом рубина.
– Что случилось у Башни Силы?
– Твари Гаара пробили защиту и напали на нас. Все, кто был за воротами, остались за ними, держа оборону. Они выиграли время, позволив тем, кто во внутреннем кольце, запечатать тоннель.
– Что с ними будет? – дрогнув, спросила Ашри.
– Тоннели, где произошёл разлом, отсечены. Запечатаны. Из них нет выхода… ни для кого. Соболезную. Кажется, вы были близки с одним из капитанов, что пожертвовал собой.
Орму давно оставил смотровую, а Ашри всё стояла в алом свете времени, которое, не останавливаясь, текло вперёд.