Безмолвный свидетель
Шрифт:
– А! – Как и все в полиции, док Фримен знал историю перевода Клэнси в 52-й участок. – Все это очень скверно. Чалмерс вряд ли страдает благоразумием. Он уж постарается, чтобы это происшествие вам даром не прошло.
Клэнси смотрел на дорогу. – Мне это и так даром не пройдет – без его участия. – Он взглянул на дока Фримена, и его губы тронула кривая усмешка. – Не берите в голову, док. Самое худшее, что они могут сделать, это понизить меня в должности, а в нынешней ситуации меня вполне бы устроила должность сержанта на телефоне. По крайней мере по ночам буду спать.
Док Фримен полез в карман и выудил сигарету. Он подался вперед и нажал на прикуриватель. Клэнси достал коробок спичек и протянул Фримену.
– Не работает. – Он покачал головой. Улыбка растаяла, челюсти сжались. – Гос-с-споди! Бывает же такое – везде облом!
Док Фримен прикурил и взглянул на мрачное лицо водителя.
– Не горюйте. Успокойтесь. Считайте, просто наступила черная полоса. Да и Чалмерс не станет на вас баллон катить. Капроски же ему расскажет, как все случилось.
Клэнси только крепче сжал челюсти.
– На этом участке лейтенант все еще я, а не Капроски. И я возьму на себя всю полноту ответственности.
– Ну, тогда нечего себя заранее накручивать. – Док Фримен глубоко затянулся сигаретой и откинулся на спинку. – Послушать Капроски, так этот Росси еще далеко не труп. А насколько я знаю, братья Росси – ребята двужильные.
Клэнси сжал баранку так, что побелели костяшки пальцев.
– Да, – сказал он вяло, глядя на дорогу. – Все они двужильные. Пока из них не выльется литра два крови…
«Аптаун прайвит хоспитэл» располагался в перестроенном двенадцатиэтажном жилом доме на Вест-Энд-авеню. Клэнси поставил машину вплотную ко входу в больницу и пошел во двор. Санитарного фургона нигде не было видно, может быть, он стоял в гараже, а может, и уехал по новому вызову. Он пожал плечами, вернулся на улицу и сквозь вращающиеся двери вошел в небольшой вестибюль.
Реконструкция жилого дома свелась к перекраске стен в нежно-пастельные тона, на которых висели яркие репродукции. В углу вестибюля стоял стол, вдоль стены вытянулись банкетки, обтянутые яркими сатиновыми чехлами. Свежие журналы аккуратной стопкой были сложены на низеньком столике. За невысокими полированными перильцами в окружении сверкающих застекленных шкафов одиноко возвышался письменный стол, заваленный ворохом бумаг и графиков.
Клэнси оглядел пустой вестибюль, гадая, как бы вызвать кого-нибудь из персонала, и вдруг двери лифта в дальней стене бесшумно раскрылись и из них показалась медсестра. Двери за ней так же бесшумно закрылись.
– Мисс!
Она устремила взгляд своих красивых серых глаз на посетителя.
– Да?
Клэнси шагнул к ней, смяв шляпу в руках.
– К вам из отеля «Фарнсуорт» доставили мужчину с огнестрельным ранением. Я бы хотел узнать, как его состояние.
Она подошла к столу, изящно села и стала перебирать какие-то бумажки.
– Вы имеете в виду мистера Рэнделла?
– Да.
Она подняла глаза.
– Вы его родственник?
Клэнси замялся. Потом его рука полезла в карман и вытащила удостоверение. Он раскрыл его и помахал перед ней.
– Я лейтенант Клэнси, из 52-го участка.
– А! – Она понимающе кивнула. – Он в хирургическом отделении, лейтенант. Пока доктор Уиллард не закончил операцию, трудно сказать что-либо определенное.
– Понятно. А вы не знаете, как долго…
Сзади послышалось шуршание вращающихся дверей. Клэнси обернулся. По кафельным квадратам пола к нему бежал здоровенный патрульный. Клэнси удовлетворенно кивнул.
– Привет, Фрэнк. Тут есть для тебя дельце.
– Привет, лейтенант. Знаю. Сержант мне рассказывал. Что мне надо делать?
– В хирургическом отделении сейчас находится человек. Поднимись наверх и подежурь у дверей операционной, потом встань перед дверью его палаты и проследи, чтобы с ним все было в порядке.
Высокий патрульный кивнул. Он почти бессознательно дотронулся до своего револьвера.
– Все ясно, лейтенант. Если он вздумает бежать, мне его прищучить?
Клэнси устало помотал головой.
– Нет. Его уже прищучили. И вряд ли он вздумает бежать. Ты смотри, чтобы его кто-нибудь опять не прищучил.
– Понял, лейтенант. – Ладонь дернулась прочь от кобуры. Патрульный повернулся к сестре и вопросительно посмотрел на нее.
– Хирургия на седьмом этаже, – сказала она тихо.
– Понял. – Он двинулся к лифту чуть враскачку, вошел и нажал на кнопку. Двери бесшумно закрылись. Клэнси обратился к девушке:
– А теперь, мисс…
И опять зашуршали вращающиеся двери. На этот раз по стеклу кто-то сильно ударил. По кафельному полу застучали каблуки. Чья-то рука грубо схватила Клэнси за локоть. Глаза заместителя окружного прокурора Чалмерса были налиты гневом. Он шумно дышал.
– Лейтенант, если с моим свидетелем что-нибудь случится…
Клэнси вырвал локоть и нахмурился. Глаза его сузились.
– А вы что здесь делаете, Чалмерс?
– Как это понять – что я здесь делаю? Ранен мой свидетель, а вы спрашиваете…
– Мне интересно, как это вам удалось об этом узнать? Так быстро!
– Как мне удалось… Нет, вы только послушайте! Это вообще выходит за все рамки! Вы что же, надеялись все это утаить, лейтенант?
Клэнси стиснул зубы. Симпатичная медсестра с любопытством наблюдала.
– Чалмерс, либо вы ответите мне на мой вопрос, либо я вас ударю – и будет большой скандал! Откуда вам стало известно про стрельбу?
Помощник окружного прокурора, оторопев, раскрыл рот.
– Что вы сделаете? Ударите меня?
Клэнси шагнул к нему. Его цепкие пальцы вонзились в руку помощника прокурора.
– Чалмерс, в последний раз спрашиваю: откуда вам известно про стрельбу в отеле?
Чалмерс отпрянул, поднес руку к лицу и стал рассматривать свой рукав так, точно больше опасался урона, нанесенного костюму, а не своему достоинству.