Безмолвный

ivyblossom

Прижатый к спине пистолет кажется непередаваемо огромным, настолько выпирающим, что его тут же заметят, стоит только взглянуть на меня. Поворачиваюсь спиной к окну. Жалюзи сломаны, но, держу пари, этого никто не замечает. Их просто не закрывают – а зачем? Они в пыли. И пальма тоже пыльная.

Звонок. Приехал лифт. Вот-вот раздвинутся двери. Это оно, это точно оно.

Самый прекрасный момент. Ровно за миг до начала. Я готов. Из распахнутых дверей выскочат полицейские, сверкнут выхваченные пистолеты. Кто-то выстрелит, и вокруг засвистят пули. Я пригнусь,

уклонюсь. Я готов к чему угодно. Нет воздуха слаще, чем ровно за миг до начала. Да. Я готов. Ну же.

Двери лифта распахиваются. Пауза. Никакой беготни по холлу. Нет. Все гораздо тише и спокойней. Просто появляются трое полицейских в форме, предельно невозмутимые и внимательные. Они вооружены, но это заметно, только если присматриваться. Если искать оружие взглядом. Они не хотят привлекать внимание. Осматриваются. Меня, скорее всего, даже не принимают во внимание. Я – просто некто, стоящий у окна, некто, ожидающий назначенной встречи. Никто. Ни один из троих мне не знаком. Они не ожидают, что я буду здесь. Лифт остается на этаже, двери открыты. Полицейские идут к офису.

Заходят внутрь. Шаги четкие и громкие.

И это все? Ни пальбы, ни переполоха. Не похоже, что они явились сюда за убийцей. Их слишком мало. Рутинный арест. Видимо, не всегда это так уж захватывающе. Я отнюдь не каждый раз бросаюсь на преступника, чтобы его схватить. Чаще я получаю возможность лишь наблюдать со стороны, как защелкиваются наручники, и задержанных усаживают в машину. Да, так обычно и случается. Не взрыв, но всхлип. Иногда этого стука в дверь ждут годами и покорно сдаются. Может, в этот раз будет так же. Скучно. И все же это лучшее, что только может случиться со мной сегодня. Определенно.

Прочти я газету хоть немного позже, все бы пропустил. В этот раз было всего одно послание. И всего за несколько часов до этого. Похоже, это какая-то новая зацепка, и меня еле-еле успели пригласить. Но все-таки успели, и вот я здесь. И даже если все пройдет скучно, я лучше буду здесь, а не где-то еще.

Я слышу, как они переговариваются с секретарем, но слов не разобрать – полицейские говорят слишком тихо. А вот секретаря слышно отлично. Голос громкий, он нервничает. А может, пытается дать сигнал, предупредить кого-то. Дать фору, чтобы тот ушел, сбежал.

– Да, она на месте. У себя, вон там за… Да, вон там, - он напуган.

Интересно, часто ли сюда являются полицейские с расспросами? Вряд ли. Может, он разглядел оружие, как и я. Уставился на кобуру, как и я. Сначала надо сосчитать, сколько в помещении «стволов», и только потом искать пути отхода. Справа от меня - выход на лестничную клетку, если что. Я смогу защититься.

Она на месте. Так он сказал. Она.

Значит, собираются арестовать женщину. Маловероятно, что она убийца, так ведь? Вероятно, сообщница. Или, нарушая все стереотипы, хранит части тел своих жертв в холодильнике. Может, запихивает в мешки и засовывает в морозилку.

Я слышу их шаги. Все остальные звуки исчезли. Ни разговоров, ни гудения ксерокса. Звонит телефон, но никто не снимает трубку. Он звонит и звонит, а я слышу, как по полу стучат черные форменные ботинки. Теперь можно подойти ближе. Можно заглянуть внутрь.

Офис открытой планировки. Он застыл во времени. Все замерли, провожают взглядом идущих по залу троих полицейских. На лицах - испуг, граничащий с гневом. Такого не бывает. Это не нормально. Полиция и места преступлений точно не входят в ежедневную рутину. Бизнес-леди арестовывают прямо в офисе во вторник с утра – невозможно.

Трое в форме вопиюще выбиваются из общей картины офиса. Они направляются к окнам на противоположном конце, там за столом сидит женщина. Она видит, как они приближаются. Знает, что это пришли за ней. Ей некуда бежать. Она застыла и смотрит на них. Она знала? Она ожидала, что это случится? Планировала хоть что-то? Вряд ли. Видно, что ее застали врасплох. Она растеряна.

Двое подходят к ее рабочему месту, третий стоит снаружи ячейки, следит за каждым ее движением. Третья линия обороны против абсолютно безобидной на вид женщины. В чем же ее преступление? И какое отношение это имеет ко мне?

Ей что-то тихо говорят. Она переводит взгляд с одного полицейского на другого. Кивает, берет сумочку. Этого ей не запрещают. Выходит, не такая уж она опасная, раз ей это разрешили. Она встает, на ней защелкивают наручники. Потом берут под руки, как будто она может сбежать. Не сбежит. Мне это видно даже отсюда. Она попалась и теперь ничего не может поделать.

Третий полицейский забирает ее ноутбук, убирает его в прозрачный пакет для улик и сует под мышку.

Да что она натворила? Чем вообще занимается эта контора? Не знаю. Надо было выяснить, но времени оставалось в обрез. Но что бы это ни было, это точно не нечто кошмарное. Не то, что требует конвоя и наручников.

Все закончилось очень быстро. Не как в прошлый раз. Тогда полиция проникла в дом поздно ночью, тихо и тайно, не выбивая дверей и не переполошив всю округу. Сейчас одиннадцать утра, и они пытаются избежать скандала. Они просто уйдут отсюда, максимально спокойно, и никому ничего не объяснят. Ее ведут под руки двое полицейских. Третий, с лаптопом под мышкой, замыкает процессию. То ли защищая ее от нас, то ли нас от нее. Зачем? Она не сопротивляется. Не пытается вырваться. Выполняет указания. Весь офис молчит. Все в шоке. Телефон звонит и умолкает. Все уставились на нее.

Ее проведут мимо меня. Я стою здесь, у двери, с телефоном в руке, как будто так и надо. Может быть, я клиент. Или новый сотрудник. Собирался зайти, но замешкался. Я ошеломлен и растерян. Это логично. Мне можно смотреть. Я просто посетитель. Ничего необычного. Я не знаю, что стряслось. Я здесь просто случайно. Потом будут пересуды, что-то просочится в газеты. Обязательно появятся журналисты, и все будут им говорить «подумать только» и «она всегда была такая тихоня», или «в ней явно было что-то подозрительное, но я никак не мог понять, что именно». А потом все уставятся в телевизор, чтобы узнать, что же она натворила. Я, наверное, тоже уставлюсь.