Безмятежный лотос 4
Шрифт:
"До пользователя наконец-то дошли молитвы верующих, — просветила ее Система. — Кстати, количество искр тоже заметно выросло".
Попаданка с любопытством проверила свой счет и убедилась, что действительно стала богаче. Пожалуй, теперь она может позволить себе не рукав от платья, а целый подол.
— А с чего вдруг такой подарок? — поинтересовалась она.
"Возможно, кто-то соорудил несколько алтарей в честь нового бога войны, и люди приходят туда молиться. Храм был бы еще эффективнее, но за такое время его просто не успели бы построить".
— Ого, не думала, что будет так много молитв, — оживилась Вика. — То есть, Лань Веньхуа в Поднебесной знали все, но я не ожидала, что ученого будут так почитать. А я могу как-то явить себя людям? Чтобы они увидели какие-нибудь
"Боги могут являться к смертным во снах. Еще умеют вселяться в свои статуи, но это довольно сложно, даже опытные небожители так делают очень редко, ведь их аура слишком мощная для живых существ. Стоит слегка не сдержаться, и в радиусе нескольких сотен метров вымрет все живое. Так же есть заклинания, которые могут вызвать на земле некоторые природные явления — радугу, дождь, грозу, и тоже сойдут за божественное знамение".
— Отлично, — попаданка радостно потерла руки. — Пора бы мне поработать над своим божественным имиджем.
Следующие несколько дней она вместе с Синченем искала нужную информацию и разучивала заклинания. А через неделю почувствовала, что готова впервые войти в чей-то сон, и выбрала для этой почетной роли Цун-Цуна. Во-первых, он был самым доверенным ее другом, а во-вторых, он уже знал, что она раньше была женщиной, поэтому не будет слишком шокирован.
Пробиться к сознанию бывшего злодея оказалось непросто, потому что она впервые делала что-то подобной, да и Цун-Цун по привычке из прошлой жизни практиковал некоторые ментальные техники, закрывающие сознание. Однако вскоре Вика уже бродила по мысленной проекции пика науки и искусств, почти скрытой в густой пелене тумана. Сунлинь нашелся в кабинете своего старого дома и в собственном сне выглядел намного старше, чем был в реальности. Внешне он оказался довольно похож на прежнего себя, хотя в его облике и просматривались некоторые черты нового тела. Впрочем, он и в детстве немного походил на Лань Веньхуа, будто и правда был его сыном.
Явления небожителя в сон смертного ощущаются примерно, как осознанное сновидение, поэтому бывший злодей сразу понял, что происходит нечто необычное, и нахмурился, увидев входящую в его кабинет девушку со странной внешностью.
— Привет, Цун-Цун, — поздоровалась Вика, прежде чем он успел что-то предпринять.
Бывший злодей пораженно замер и удивленно произнес:
— Это ты?
— Ты как будто и не рад видеть свою мамочку, — притворно надулась Вика. — А между прочим, я так по тебе скучала, что ночей не спала, думая, как там мой сыночек совсем один поживает.
— Это ты, — уже утвердительно повторил Сунлинь и сел, потому что от такой новости даже во сне ноги плохо его держали.
— Цун-Цун, у меня для тебя есть важное задание, — между тем оповестила его попаданка, сияя радостной улыбкой.
Новая встреча
Когда Цун Сунлинь почувствовал чье-то вознесение на Небеса, он сразу понял, кто это. Обычно только бессмертные могли ощущать подобное, а он пока был всего лишь на первой стадии совершенствования, но, наверное, сказалось то, что тело новоиспеченного небожителя однажды принадлежало ему. Он вышел на улицу и тут же наткнулся взглядом на двух любимых учениц Лань Веньхуа, взволнованно что-то обсуждающих. Они тоже смогли почувствовать чье-то вознесение в той стороне, куда уехал учитель, и теперь переживали, не он ли это. То есть, конечно же, становление богом было радостным событием и несло почет и славу ордену, но оно так же означало, что сами они своего обожаемого Веньхуа больше не увидят. И в любом другом случае Цун-Цун бы лишь презрительно фыркнул на их переживания, однако в этот раз он тоже не сможет увидеть человека, который неожиданно стал ему ближе, чем кто-либо, в этой жизни и в прошлой.
Вскоре из столицы действительно пришли новости, что новым божеством стал Лань Веньхуа, а перед этим он героически спас дворец от прорыва скрытой реальности, населенной призраками и лютыми мертвецами. И в благодарность за избавление императрица прислала в орден наградную золотую табличку с дарованным ему титулом, да еще и объявила этот день национальным праздником. Помимо этого, она повелела повсеместно возводить храмы в честь Великого Учителя. Небывалая щедрость, но ее легко можно было объяснить тем, что все сокровища из скрытой реальности по сумме превышали годовой бюджет целой империи. К тому же у знатных родов было принято из поколения в поколение поддерживать какого-нибудь небожителя молитвами и обильными пожертвованиями, на которые можно было собрать еще больше верующих. Правда, чтобы этот небожитель хоть как-то ответил, должно было произойти что-то действительно неординарное. Поэтому Лэй Цзу решила поддержать нового, лично знакомого ей бога, который к тому же обладал приятным характером, в отличие от подавляющего большинства остальных обитателей Небес.
Вскоре вдобавок ко всему распространилась история о том, что Лань Веньхуа побывал в ее гареме, и тут же словно грибы после дождя начали появляться новые песни про самого известного бессмертного, но на этот раз уже о его любви с императрицей. Очень трогательные истории про то, что двое человек, связанных красной нитью, не могли быть вместе из-за своего статуса, поэтому Веньхуа инкогнито попал на отбор, затмил всех конкурентов, но смог вырвать у судьбы только три дня рядом со своей возлюбленной. А потом ему пришлось отражать нападение мертвецов, организованное сподвижниками Темного культа, и он едва не погиб, однако Небеса, увидев столь доблестный подвиг, забрали его к себе.
Судя по тому, что подобные баллады никак не запрещали, официальные власти сами и начали их распространение, чтобы еще больше подогреть всеобщий интерес к новому небожителю. Храмы были пока только в проекте, но несколько алтарей уже установили, и тот, который был во дворце, пользовался большой популярностью. Ведь все, кто там жил, своими глазами видели сотни разрубленных на куски зомби и до сих пор содрогались, представляя, что случилось бы с ними, если бы не своевременное вмешательство Лань Веньхуа. К тому же необычайно яркий и мощный столб света лицезрели все жители столицы, и для обычных людей это было крайне редким событием, ведь чье-то вознесение можно увидеть лишь раз в сотню, а то и две, лет, так что не каждому поколению выпадает такой шанс.
Сам Цун Сунлинь лишь морщился, когда слышал все эти слухи. Впрочем, если такая популярность действительно могла помочь его приемному отцу, он готов был даже поучаствовать во всем этом. Кроме того, ему выпала неприятная обязанность раздать всем близким друзьям Веньхуа его прощальные письма. Вообще-то они писались на случай смерти, но нынешняя ситуация мало от нее отличалась. Ученицы так и вовсе расплакались, как будто им приглашение на похороны передали, а не последнюю волю их учителя.
Согласно завещанию, которое действовало и в случае вознесения, а не только смерти, половина имущества, включающая недвижимость, доставалась его приемному сыну, а остальное распределялось между любимыми ученицами, главным учеником и Хэ Чуньтао, чтобы они и дальше могли вести проекты вроде школ и поддержки изобретателей. Записи об изобретениях из другого мира достались Цун-Цуну, чтобы он продолжал продвигать прогресс, ведь никто не будет слишком сильно удивляться, если сын окажется таким же гениальным, как отец. Некоторым главам пиков также были оставлены послания и подарки, и даже для Бу Хуаня посылка имелась.
Сунлинь вообще не понимал этой привязанности Лань Веньхуа к демонам, хотя и считал, что люди ничуть не лучше их. Но, когда он узнал, сколько на самом деле человек с иномирной кровью состоит в Безмятежном ордене, совместные прогулки с повелителем Центрального царства на этом фоне начали выглядеть детской забавой. Правда, новость о том, что наглый белый котяра — тоже демон, да еще и один из самых опасных, его немного покоробила. Цун-Цун и раньше не одобрял, что Вика целует своего питомца, считая это поведением, недостойным бессмертного мастера, а теперь его и вовсе передергивало, когда он вспоминал, как она зарывалась лицом в белый мех на его животе. Это же ведь все равно, что голову тигру в пасть совать, только в тысячу раз опаснее!