Безнадежно влип
Шрифт:
– А если я сделаю вот так?
С ума сошла, не иначе. Вроде не пила, но откуда-то взялась уверенность. За доли секунд стянула с себя сорочку и откинула ее на диван. Взглянула на Мишу, а там смесь из желания, восторга и несвойственной ему игривости. Как только он тянет руку к груди, я тут же ее одергиваю.
– Неа.
– Ааа, трогать типа только после ответа на вопрос?
– Ага.
Принимаюсь расстегивать Мишину рубашку. На удивление, пуговицы поддаются легко. Так, словно я раздевала его всю жизнь. Снимаю
– Вау, – улыбнувшись, произносит Миша, как только я берусь за его ремень.
Избавить Медведева от брюк оказалось сложнее. Но я все же справилась. Единственное, что сейчас смущает – это вовсе не то, что я полуголая, а носки на Мише. Перевожу взгляд не его лицо.
– А можно я их сниму?
– Да ты что? – наигранно удивляется Медведев. – Мои секси носки? Мне казалось, они придают мне шарма.
– Когда кажется – креститься надо.
Стягиваю с Миши носки и усаживаюсь обратно. Боже, откуда во мне взялось столько уверенности?
– Итак, – насмешливо бросает Миша, сжав мою талию. – Я слушаю.
– Хачапури.
– Не, Маш, жрать мы сейчас точно не будем.
Обхватив ладонями его лицо, намеренно подаюсь к Мише, касаясь своей грудью его тела. Черт, что я там хотела спросить? А, точно! Шумно сглотнув, шепчу ему в губы.
– Мое первое приготовленное блюдо – ленивый хачапури. Он был вкусным? Ты ничего не сказал.
– А если я скажу, что невкусный, то больше грудь не дашь? – молчу, еле сдерживаясь. – Вкусный. Как и шницель. Как и под шубой, как и пироги, – ну сволочь же какая.
– Но ты ни разу не похвалил.
– Зазналась бы еще. Да ладно, шучу. Я просто гадничал, чтобы ты в меня не влюбилась. Но все пошло черед одно место на букву «ж».
– Ну сейчас это по-любому жемчужина.
– Да я бы сказал, полная жемчужина.
Тянусь к его губам и аккуратно целую в уголок рта. Сама не поняла, как лизнула его кровь. Хочу углубить поцелуй, но боюсь, что ему будет больно. Все-таки по губе я проехалась знатно. Но мои сомнения были развеяны самим Мишей. Он сам проникает языком в мой рот. Вкус табака не раздражает. Целоваться с ним – вкусно. Да, точно, вкусно!
Его ладони с талии перемещаются на ягодицы. Миша сжимает их в такт нашего поцелуя. Я же трусь об него словно кошка и только спустя несколько секунд до меня доходит, что я как одержимая ерзаю на нем.
Чувствую, как через ткань трусиков в меня упирается его возбужденная плоть. Ну кто бы мне сказал еще пару месяцев назад, что меня это будет не пугать, а возбуждать? Странные чувства. Мне нравится ощущать его возбуждение. Нравится осознавать, что я – причина этого.
Отрываюсь от Мишиных губ, как только он начинает ласкать меня через ткань белья. Четко поняла, что хочу сейчас другого. Того, о чем он просил меня сам. Перехватываю Мишину руку, как только он отодвигает полоску трусиков в сторону.
– Ты чего? – шепчет мне в губы.
– Ничего. Просто хочу сейчас того, о чем ты меня просил. Можно потрогать? – опускаю взгляд вниз.
– Нужно, – улыбнувшись, произносит Медведев.
Оказывается, этот человек умеет много улыбаться. Видимо, удар в лицо помог. Еле сдержалась, чтобы не засмеяться от столь странного осознания. Но стоило только приспустить его боксеры, как смеяться перехотелось. Кажется, мне впервые захотелось применить в своей лексике… растение. А еще лучше мат. Это же… это же действительно охренеть!
Да уж, сейчас я в полной мере осознаю, что Медведев был тогда прав. Маты в жизни необходимы. Они красноречивее всяких порядочных слов. Смотря на его орган, так и хочется спросить… зачем такой отрастил?
– Маш? Ты в обморок падать не будешь? У тебя на лбу испарина.
– Просто он… как-то выглядит странно. В смысле большой.
– Чуть больше среднестатистического.
– Да? А выглядит в живую как… впихнуть невпихуемое. Куда оно мне?
– Очень даже хуемое. В смысле впихуемое, – не скрывая усмешки в голосе, выдает Медведев. – Нет, ну так не бывает.
– Что?
– Ты точно также говорила в моем сне.
– А я тебе снюсь?
– Весь месяц. В кошмарах. Один раз меня убила.
– Да скорее умру я, если он будет во мне. Хотя я не планировала умирать. Ладно, прости, ерунду несу. Просто странно, учитывая, что в том кино, я, конечно, не разглядывала, но выглядел он у мужчины иначе. Итак, – перевожу на Мишу взгляд.
– Что?
– Ценных указаний, с чего начать, не будет? Ну, как тогда с наволочкой и пододеяльником?
– Разрешаю феячить по своему желанию. Только, чур, не отрывать. Это тебе не лепесток, чтобы загадывать желания.
Теперь уже на пару с Медведевым смеюсь я. Он опирается сзади руками о диван и выжидающе на меня смотрит. Я – сильная. Умная. Смелая. Почти обнаженная, с таким же голым Медведевым наедине. Ну что тут сложного потрогать… часть его. Хоть бы никто не помешал. Ни елка, ни кошка, ни сама я.
Тяну ладонь к желанному объекту. Обвожу большим пальцем головку. Горячая. Черт, черт, черт! У меня в руке живой орган. Сердце барабанит как сумасшедшее.
– Не бойся. Сожми его, – ну так бы сразу и сказал.
Обхватываю его плоть ладонью и чуть сжимаю. Ощущения непередаваемые. Сглатываю, когда Миша накрывает своей рукой мою ладонь и начинает двигать вверх-вниз. Спасибо, мой мучитель.
Спустя несколько секунд Медведев убирает свою руку, я же продолжаю его ласкать. На Мишу не смотрю, я слишком сосредоточена. Но когда слышу, произнесенное шепотом «умничка», вся моя сосредоточенность исчезает в неизвестном направлении. Я как ребенок радуюсь его словам, осознавая, что все делаю правильно.
– Умничка, – наконец слышу четко произнесенное им слово.