Безнадежность
Шрифт:
— Я велел себе держаться подальше, и пусть бы ты на меня злилась, потому что у меня и правда полно тараканов, и я не готов делиться ими с тобой. Я изо всех сил старался держаться от тебя подальше, но не смог. Я не настолько силён, чтобы отказаться от того, что могло бы быть между нами. И вчера я увидел, как ты обнимаешь Брекина и смеёшься. Это было так здóрово — увидеть тебя счастливой, Скай. Но ещё больше мне хотелось, чтобы ты смеялась потому, что тебя развеселил я. Ужасно хотелось. Ты решила, что мне наплевать на нас, что те выходные с тобой не были лучшими в моей жизни. Я весь извёлся, думая об этом. Потому что мне не наплевать.
Моё сердце бешено бьётся, почти с такой же скоростью, с какой из Холдера изливаются слова. Его рука ослабляет хватку и поглаживает мои волосы. Задержав ладонь на моей шее, он делает глубокий вздох, чтобы успокоиться.
— Это убивает меня, Скай, — продолжает он, и голос его звучит ровнее и тише. — Это убивает меня, потому что я не хочу, чтобы ты жила дальше, не зная о том, что я к тебе чувствую. Я ещё не готов сказать, что люблю тебя, потому что это не так. Пока не так. Но чем бы ни было это чувство — оно гораздо больше, чем просто желание. Намного больше. Я несколько недель пытался постичь его. Почему же нет слова, которое могло бы его описать? Мне так хочется точно сказать тебе, что я чувствую, но ни в одном чёртовом словаре нет слова, чтобы описать эту грань между «желаю» и «люблю». А мне необходимо это слово, мне необходимо, чтобы ты услышала его от меня.
Он приподнимает моё лицо и целует меня. Дальше — череда быстрых, лёгких поцелуев, и после каждого он отстраняется, чтобы услышать мой ответ.
— Скажи что-нибудь, — молит он.
Я смотрю в его глаза, в которых плещется страх, и впервые с момента нашего знакомства мне кажется, что я понимаю его. Всего, целиком. Он ведёт себя так не потому, что в нём живёт пять разных личностей. А потому, что Дин Холдер — одна цельная личность, с одной главной чертой.
Страстность.
Он страстен во всём: в жизни, в любви, в своих речах, в своём отношении к Лес. И будь я проклята, если меня только что не включили в этот список. Его пылкость заразительна и прекрасна. Я всю жизнь искала способы цепенеть при всякой возможности, но сейчас, глядя в эти вдохновенные глаза, вдруг понимаю, что хочу почувствовать всё, что называется жизнью. Хорошее и плохое, уродливое и прекрасное, наслаждение и боль. Мне это нужно. Я хочу чувствовать жизнь так, как чувствует он. И свой первый шаг на этом пути я делаю вместе с безнадёжным мальчишкой, который выворачивает наизнанку свою душу в поисках идеального слова, в отчаянном стремлении помочь мне вернуться обратно к жизни.
Вернуться обратно к жизни.
И слово приходит ко мне, словно всегда там и было, спрятанное в словаре где-то между «желать» и «любить», там, где ему самое место.
— Жить, — говорю я.
Отчаяние немного отпускает его, и он издаёт короткий смущённый смешок.
— Что? — вопрошает он, встряхивая головой и пытаясь понять мой ответ.
— Жить. Если взять буквы из «желать» и «любить», получится «жить». Ты можешь воспользоваться этим словом.
Он снова смеётся, и на сей раз в его смехе уже нет напряга. Укутывает меня в объятиях и целует с громадным облегчением.
— Я живу тебя, Скай, — произносит он у самых моих губ. — Я так тебя живу!
Суббота 29 сентября, 2012
9:20
Понятия
— Итак, чем ты хочешь заняться в день рождения? — спрашивает он, снимая меня с барной стойки. Чмокает в губы и удаляется в гостиную, где на столе лежат его бумажник и ключи.
— А мы и не обязаны ничем заниматься. Я вовсе не жду, что ты будешь меня развлекать только потому, что сегодня мой день рождения.
Он опускает ключи в карман брюк, поднимает на меня взгляд, и губы его искривляет хитрая улыбочка.
— А что это у тебя такой виноватый вид? — интересуюсь я.
Он хохочет и пожимает плечами.
— Просто мне в голову пришла куча разных способов тебя развлечь, если мы останемся дома. Именно поэтому нам нужно отсюда выбираться.
И именно поэтому мне бы хотелось остаться.
— Можем съездить к моей маме, — предлагаю я.
Он бросает на меня настороженный взгляд.
— К твоей маме?
— Ну да. У неё на блошином рынке палатка для торговли всякими травяными прибамбасами. Я с ней давно туда не ездила, потому что она там торчит по четырнадцать часов в день, а мне скучно. Но это один из самых больших блошиных рынков в мире, и мне хотелось бы по нему прогуляться. Туда ехать — всего-то полтора часа. И можно полакомиться тортом «воронка» [8] , — добавляю я для пущей заманчивости.
8
Funnel cake — популярный в Северной Америке десерт, его часто готовят на карнавалах, ярмарках и прочих общественных увеселениях. Готовится он так: в кипящее масло через кухонную воронку (funnel) наливается жидкое тесто, при этом создаются разнообразные узоры. Получается хрустящий корж, который затем можно посыпать сахарной пудрой, полить сиропом, выложить фруктами.
Холдер приближается и обхватывает меня руками.
— Ты хочешь на блошиный рынок — значит поедем на блошиный рынок. Сбегаю домой переодеться, и мне нужно сделать ещё кое-что. Подъеду через час, хорошо?
Я радостно киваю. Ну да, речь идёт всего лишь о блошином рынке, но я взволнована. Интересно, как отреагирует Карен, когда я заявлюсь без предупреждения, да ещё и с Холдером? Я ей ничего не рассказывала о наших отношениях, и, наверное, нехорошо внезапно обрушивать на неё новости. Впрочем, она сама виновата. Если бы она не презирала мобильники, я могла бы ей позвонить и предупредить.
Холдер снова быстро чмокает меня в губы и идёт к входной двери.
— Погоди-ка, — взываю я, в тот момент, когда он уже у порога. Он оборачивается и смотрит на меня. — Сегодня мой день рождения, а два последних поцелуя, которыми ты меня наградил — не поцелуи, а какое-то издевательство. Если мы собираемся провести вместе весь день, полагаю, ты должен целовать меня, как бойфренд…
Слово срывается с моих губ, и я немедленно затыкаюсь. Мы ещё не обсуждали название для наших отношений, но обжимаемся битый час, вот у меня и вылетело это жеманное словечко. И чем я лучше мальчика Мэтти?