Безобразная Эйвион, или Сон разума
Шрифт:
То было давно,
Дорогу держали,
Числом премногие
Корнина люди,
Плыли по соли
По следу форели.
Так этого жилья
Стал я правителем.4
Тем временем светило уже начало клониться к западу, и на безоблачном до того небе появились тёмные облачка. Помощник кормчего вдруг быстро ударил три раза подряд и, повинуясь сигналу, гребцы одновременно подняли вверх вёсла. Тут же, распускаясь, захлопал парус.
Эйвион как заворожённая смотрела на это чудо: огромный и полосатый, он сразу натянулся, надувшись попутным ветром.
– Какой большой…
Сир Гарет улыбнулся.
– Да. Работа для дюжины мастериц почти на год.
Он обернулся к внезапно появившемуся на носу драгга кормчему. Тот едва заметно поклонился.
– Если Эил будет к нам благосклонен, к вечеру мы будем на месте.
Говорил он медленно и правильно, сильно растягивая слова.
– Попутный ветер – это хорошо, – кивнул сир Гарет.
– Ветер – обманщик. Ал’иир не верит обещаниям Эила.
– Ты боишься ветра?
Кормчий сверкнул глазами. Он был почти на полголовы выше сира Гарета.
– Я – единственный, кто должен бояться. От моего страха зависит жизнь твоих воинов.
– Справедливо, – сказал рыцарь.
Не ответив, кормчий развернулся и исчез так же быстро, как появился.
На его месте возникла фигура Алуна.
– Чего тебе? – спросил сир Гарет.
– Не верю я этому черномазому, – буркнул старый солдат, дёрнув себя за ус.
Рыцарь вопросительно поднял брови.
– Он постоянно назад пялится, – продолжил Алун, – и сразу вперёд, как замечает, что на него кто-то смотрит. А сзади нет ничего.
– Ты излишне подозрителен, Алун. Хороший кормчий должен видеть всё вокруг. К тому же за нами идёт второй драгг.
– Ну, может, и так.
Справа проплывали высокие берега Глотки Тролля, густо заросшие сосновым лесом. Стена из деревьев, подступавшая к краям обрыва, стояла плотно и мрачно, разглядывая непрошеных гостей тёмными провалами меж стволов. Небо мало-помалу затягивали тучи.
Вновь трижды прогудел бронзовый диск, и парус, подчиняясь усилиям нескольких солдат, начал медленно подниматься.
– Почему убирают парус? – спросила Эйвион.
– Не знаю. – Рыцарь пожал плечами, глядя на приближающегося Ал’иира. Вода была тихой, и на время тот доверил рулевое весло своему помощнику.
– Туман, – коротко пояснил кормчий, указав прямо по курсу корабля, туда, где далеко-далеко в синеватой дымке проступали очертания высоких холмов.
– Я не вижу никакого тумана, – сказал рыцарь.
Кормчий растянул губы в едва заметной улыбке. Его покрытое синими щупальцами лицо сделалось ещё страшнее.
– Ал’иир тоже пока не видит. Но скоро туман будет здесь.
– Так что же?
– В тумане плыть нельзя. Ал’иир говорит: надо стоять и ждать.
Рыцарь задумался.
– А далеко ли до устья Глинна?
– Не больше двух часов быстрого хода.
Сир Гарет кивнул.
– Плывём вперёд. Без гонга. Вёсла обмотать тряпками. А как увидим туман, пристанем к берегу. Мне говорили, что крепость стоит в полумиле вверх по течению. Вечер – это хорошее время, нельзя упускать. Они не ждут нас.
– Не ждут, – медленно повторил Ал’иир. – Хорошо.
Он направился на корму драгга, где принялся подавать какие-то знаки шкиперу второго корабля. Эйвион проводила его взглядом, и на мгновение ей показалось, что на горизонте, там, где тёмная вода сливалась с небом, вновь мелькнули и тут же пропали чёрные точки.
* * *
Туман появился неожиданно. Его языки, будто живые, стремительно потекли с холмов, просочились меж тёмных сосен, и на мгновение замерли перед водной гладью залива. У Эйвион перехватило дыхание: туман увидел приближающиеся драгги. Подобно тысячеголовой змее, он пружинился, собирался в клубки и готовился к прыжку.
С тихим плеском вёсла опустились в воду, и корабли медленно поплыли вперёд; только хриплое дыхание солдат и скрип уключин нарушали мертвенную тишину. Словно вздох удовольствия донёсся со стороны тумана; внезапно вздыбившись горой, он ринулся к своей жертве.
Холодное влажное облако окутало драгги, настолько густое, что лицо стоявшего рядом сира Гарета Эйвион видела как в дымке. Низ и верх, север и юг перестали существовать. Необъяснимое чувство тревоги охватило девушку.
– Проклятье, – пробормотал рыцарь сквозь зубы. – Эй, Ал’иир, где берег?
Вместо ответа раздался торопливый двойной удар гонга. С левой стороны гребцы немедленно подняли вёсла, а с правой продолжали грести. Но было уже поздно: с оглушительным скрипом драгг остановился, напоровшись на мель. Несколько вёсел с треском сломались. Солдаты, стоявшие на палубе, повалились друг на друга, Эйвион едва удержалась на ногах. На корабле поднялся гвалт.
– Ал’иир, Вил тебя побери! – крикнул сир Гарет. – Где ты там?
– Его нету, командир! – тут же раздалось в ответ.
– Сбежал, гадёныш!
– И другого тоже нет!
– Кто видит второй драгг?
Солдаты замолчали, напряжённо вглядываясь.
– Зажечь огни! – приказал рыцарь.
Спустя минуту запалили два факела: их огни мутными пятнами осветили лица солдат. Один из факелов принесли на нос корабля: это оказалась глубокая железная плошка, заполненная жиром. Солдат подвесил её на крюк, вделанный в голову дракона.
Из тумана вынырнула фигура Алуна.
– Я ж говорил… он нарочно нас сюда завёл.