Безобразная Эйвион, или Сон разума
Шрифт:
Здесь правда было людно: не меньше двух десятков дворни сидели, стояли, говорили и смеялись, ели и пили, и поначалу только некоторые из них – те, что находились ближе к двери, – обратили внимание на гостью. Посмотрев, застыли. Кое-кто – даже не донеся еду до рта.
– Доброго вечера, – пробормотала Эйвион, и уселась на краешек длинной скамьи – так, чтобы оказаться к собравшимся правым боком. Её голос потонул в общем гаме, но в скором времени все заметили новоприбывшую – многие, бросая на неё косые взгляды, тихо переговаривались.
Перед Эйвион возникла необъятных размеров фигура в переднике, сплошь в жирных пятнах. Женщина, уперев руки в бока, грозно оглядела слуг.
– Чего уставились, бездельники? – И уже тише добавила: – Сейчас, девочка, скажу, принесут, что перекусить.
Она ушла вразвалочку. Эйвион дрожала, как натянутая струна. Печать Вилова, печать Вилова – билось в её голове. О, праматерь Боанн, лучше бы она не уезжала из Озёрного Луга. Она сидела, боясь поднять глаза. Доски стола были тёмными, в несмываемых разводах от пролитого вина.
– Ишь ты, какая красотка!
Эйвион вздрогнула, глянув. Перед ней сидел человек – такой странный, что она оторопела. Настолько маленький, что из-под столешницы виднелась только его голова, а руки он положил перед собой, высоко задрав плечи.
«Карлик», – подумала Эйвион. Она никогда не видела карликов. С несоразмерно большой головой, крупным, выдающимся вперёд лбом, вдавленным носом и вывернутыми наружу толстыми губами. Руки у него были длинные и, похоже, когда он стоял, доставали до колен.
– Что, Данбур, нашёл подружку себе под стать? – насмешливо крикнул кто-то.
Маленький человек презрительно повёл плечом.
– Тебе, Мадог, и такую за счастье заиметь, – фыркнул он. – На твою кочерыжку разве что мыши клюнут.
Ответом был громкий хохот. Сальная шутка карлика заметно разрядила обстановку: челядь вернулась к еде и пиву.
– Моё имя – Корах, – буркнул он.
Эйвион робко взглянула на него.
– Тот человек назвал вас Данбуром.
– «Дан бур» значит «под столом». Если хочешь, можешь называть меня и так.
– Я поняла, сир Корах.
– Какой я тебе сир?! Ну-ка, закрой слева ладонью.
Эйвион подняла было руку, но тут же положила её обратно на колени.
– Не буду, – сказала она.
– Хм, – фыркнул карлик, – ну и ладно. Я и так вижу, что красотка. Полкрасотки. Это как же тебя угораздило?
– Пожар, – сказала Эйвион, – давно, в детстве.
Корах кивнул.
– Я так и подумал. А то тут один болван, из тех, что тебя привезли, уже уши всем прожужжал про ведьм всяких, да про чудовищ.
– Чудовища бывают.
– Да ну?
– Правда.
Карлик глянул на неё исподлобья.
– И Чёрная Дева бывает? – спросил он без тени ухмылки.
Эйвион поджала губы.
– Ну, ладно, – миролюбиво сказал он. – Я иногда бываю зол. И с маленькими девочками не часто общаюсь.
– Я не маленькая.
Карлик фыркнул.
– Я заметил. Ещё годик – и это платье у тебя на груди лопнет. Тс-с… – тут же добавил он. – Не обижайся. Расскажешь как-нибудь… про чудовищ.
– Хорошо. – Эйвион решила не обижаться и, чуть помолчав, спросила: – А кем вы здесь служите?
– Никем. – Карлик пожал плечами. – Я был любимой игрушкой её светлости Мейнир, но старушка год назад отбросила копыта. А старик Марред меня на дух не переносит.
– Почему?
– Потому что он уродливей меня. – Корах ухмыльнулся. – Так что теперь я не при делах. А ты, говорят, дочка Тарена Ллира? Я его знал.
– Знали? Расскажете мне как-нибудь про него?
– Разумеется. Ты – мне, я – тебе.
Возле стола появилась Айрис, слегка растрёпанная и запыхавшаяся. В руках она держала две плошки – с кашей и куском пирога.
– Вот те раз! – Корах вздёрнул брови. – Ещё одна девица. Целая. Итого – два с половиной человека необычайной красоты.
Он слез со скамьи и, не попрощавшись, ушёл. Ноги у него были короткие и кривые.
– Кто это? – спросила Айрис, проводив его неприязненным взглядом.
– Его зовут Корах, – сказала Эйвион и, подумав, добавила: – И он не злой.
– По виду не скажешь. Похож на дверга. Рассказывай, где была.
Торопливо глотая кусок за куском, Эйвион в нескольких словах поведала о лорде Марреде и о том, что через два дня она поплывёт с сиром Гаретом в Ллир.
– А по дороге – это его милость приказал, – надо будет победить разбойников в Глотке Тролля. Помнишь, сир Гарет о них говорил?
Айрис слушала, открыв рот.
– Ух ты, сплошные приключения, – пробормотала она, но больше сказать ничего не успела.
Перед девушками стоял сир Гарет, а чуть позади него – высокая женщина с суровыми чертами лица. Волосы у неё были забраны под белоснежный чепец.
– Госпожа Ллир, – произнёс рыцарь, – это Ингунда. Она покажет вам вашу комнату.
Ингунда приветствовала Эйвион лёгким наклоном головы.
– Прошу следовать за мной.
Комната оказалась в одной из башен Керка, так высоко, что Эйвион даже чуть запыхалась карабкаться по крутой лестнице.
– Сюда, – сказала Ингунда, толкнув небольшую дверь, всю в оковках. – Камин уже зажгли, так что не замёрзнете.
Эйвион вошла – и обомлела. Рядом с ней стояла Айрис, тоже раскрыв рот от изумления.
Стены комнаты до высоты человеческого роста были обшиты резными деревянными панелями, тёмными от времени; на красно-жёлтых гобеленах скакали в бой рыцари; в шкафу поблёскивала серебряная с виду посуда, а на столе замысловатым деревом высился огромный канделябр с полудюжиной свечей. Два кресла с подушками, а в дальнем углу – почему-то именно это в первую очередь бросилось Эйвион в глаза, – кровать. Не особенно большая, но высокая, с тремя ступеньками, а над ней – балдахин на витых столбах. В другом углу полыхал камин, распространяя вокруг живительное тепло.