Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты
Шрифт:
Микеланджело редко внимал советам отца, но на этот раз прислушался к нему. Приведя дела в порядок и заняв денег на дорогу у Якопо Галло, весной 1501 г. он отправился во Флоренцию.
Вернулся он ради денег. Деньги были ему страшно нужны. От родных и друзей он узнал, что Опера дель Дуомо – комитет из четырех человек, занимавшийся делами собора, – ищет мастера для работы над проектом, который находился в подвешенном состоянии более 35 лет. В 1464 г. был куплен огромный блок мрамора, из которого собирались сделать статую для одной из опор собора. За дело брались два художника, но оба потерпели неудачу. Теперь члены комитета решили найти кого-то еще. Грязный и покрытый пылью после долгой дороги Микеланджело прибыл во Флоренцию полный надежд. Проект финансировала гильдия сукноделов, поэтому можно было рассчитывать
Микеланджело повезло. Рассмотрев предложение Леонардо да Винчи, члены комитета решили отдать заказ Микеланджело. Ему было поручено изваять статую Давида, которой было суждено стать одной из самых знаменитых его работ. Поначалу вознаграждение было скромным. 16 августа 1501 г. комитет подписал с 26-летним Микеланджело контракт, по которому он должен был ежемесячно получать шесть больших золотых флоринов в течение двух лет.5 Учитывая масштаб проекта, деньги были невеликие. Лучшие ткачи Флоренции в те годы получали до 100 флоринов в год – другими словами, вдвое больше, чем скульптор.6 Поскольку Микеланджело нужно было оплачивать еще и работу помощников, можно сказать, что он был довольно стеснен в средствах. Но к февралю 1502 г. статуя была почти «наполовину закончена». Члены комитета были поражены. Было решено не только перенести завершенную работу в более подходящее и более публичное место, но еще и увеличить вознаграждение Микеланджело до 400 флоринов.7 Благодаря этому он оказался на равных с хорошо оплачиваемым управляющим одного из филиалов крупных торговых банков города. Финансовое положение скульптора укрепилось.
Он никогда не оглядывался назад: с этого момента он перестал быть бедным скульптором, считающим гроши. Он стал состоятельным человеком. Более того, он стал человеком, общества которого искали. Имея деньги и дружбу с комитетом собора, он мог рассчитывать на поддержку самых влиятельных граждан города, включая гонфалоньера справедливости (главу городской исполнительной власти) Пьеро Содерини, Якопо Сальвиати, Таддео Таддеи, Бартоломео Питти и Аньоло Донн, а также крупнейших городских институтов – гильдий, приоров и церкви. В последующие годы Микеланджело шел от успеха к успеху. Новые проекты, включая и незаконченную (и ныне утраченную) фреску «Битва при Кашине» и тондо Донн, укрепили его славу и принесли ему заказы от Папы Римского Юлия II в Риме в 1505 г. и от оттоманского султана Баязида II в Константинополе в 1506 г.
Нет сомнения в том, что восемь лет, прошедших с момента его бегства из Флоренции в 1493 г. и вовращения в 1501 г., стали критическим периодом в развитии Микеланджело. Справившись с бедностью и неопределенностью еще в юности, он превратился из юного ниспровергателя основ в художника с международной репутацией, свидетельством чему еще до своего завершения стал «Давид». Однако жизнь Микеланджело в этот период определялась не его личными интересами и предпочтениями, но неспокойными течениями политики, экономики и религии, доминировавшими в современной флорентийской жизни и обеспечивавшими основу повседневного существования. Их взаимодействие и влияние заставили Микеланджело сначала вернуться во Флоренцию, а потом сломя голову бежать оттуда. Да и сам «Давид» был результатом – прямым или косвенным – всех трех сфер.
В этом пример Микеланджело вполне типичен. Художники всех мастей по-прежнему зависели от воли меценатов. Они понимали, что их жизнь, процветание и репутация столь же нестабильны, сколь непредсказуем окружающий мир. И все зависит от их способности приспосабливаться к меняющимся требованиям экономики, политики и религии. Не следует думать, что роль, которую каждая из этих сфер деятельности играла в городской жизни в начале XVI в., была столь же прекрасна, как и произведения искусства, с ними связанные. Как раз наоборот. Как физический облик Флоренции эпохи Ренессанса имел неприглядную скрытую изнанку, так и мир экономики, политики и религии скрывал в себе еще более неприглядную сторону искусства того времени.
Давайте же поговорим о тех трех людях, влияние которых сформировало творчество Микеланджело. Это Якопо Сальвиати, Пьеро Содерини и архиепископ Ринальдо Орсини. Мир, в котором родился «Давид», был миром неравенства, абсолютного неравноправия, жестоких бунтов, кровопролитных битв и страдающих душ.
Якопо Сальвиати был одним из самых богатых и влиятельных людей Флоренции. Зять Лоренцо де Медичи был оплотом правительства, признанным авторитетом во всех общественных делах и двигателем флорентийской экономики. Ему принадлежал величественный дворец Гонди. От него зависели жизни бесчисленных сотен людей. И художники искали его покровительства.
То, что человеку, имевшему в своем распоряжении такие колоссальные финансовые ресурсы, было суждено сыграть важную роль в создании «Давида», было почти неизбежно. Микеланджело были необходимы такие люди. Сама возможность работы художника зависела от того, удастся ли ему обеспечить себе достойную жизнь. А это не всегда было легко. Хотя говорили, что Рафаэль ведет жизнь, скорее, князя, чем художника8, а Лука дел-ла Роббиа разбогател на службе королю Франции Франциску I9, остальным с трудом удавалось сводить концы с концами. Корреджо в старости превратился в нищего.10 Андреа дель Сарто был вынужден обходиться очень малым.11 Ученик Пьеро делла Франческо, Пьеро Лорентино д’Анджело был беден почти по-диккенсовски. Сыновья умоляли его забить свинью для карнавальных празднеств – такова была традиция. Но Лорентино был настолько беден, что мог только молиться, и сыновьям пришлось обойтись без мяса. Однако их слезы оказались ненапрасны: Лорентино согласился написать картину для заказчика, у которого тоже не было денег, и тот расплатился за работу столь желанной мальчикам свиньей.12
Полагаясь на богатство и доброжелательность покровителей, Микеланджело – как и все остальные художники эпохи Ренессанса – был неразрывно связан с состоянием ренессансной экономики и главным образом с богатством людей, подобных Сальвиати.
Свое состояние Сальвиати сделал в сфере торгового банковского дела. Он вошел в этот бизнес в самое подходящее время. Далее мы с вами поговорим об этом подробнее, а пока скажем, что торговое банковское дело во Флоренции в начале XIV в. переживало настоящий взрыв. Тогда возникла потребность в осуществлении коммерческих переводов на большие расстояния. За несколько десятилетий в этой сфере образовалось несколько супер компаний, которые не только имели филиалы по всему континенту, но еще и действовали как настоящие крупные банки.13 Их прибыль была колоссальной даже в период формирования и первичного развития. Например, в 1318 г. семейство Барди располагало рабочим капиталом в 875 тысяч флоринов. Их состояние было больше всей государственной казны Франции. К концу XV в. деньги, которые Сальвиати получал от своего торгового банка, перешли на новый уровень.
Но хотя Сальвиати и сделал состояние на одалживании и обмене денег, в ряды самых богатых людей Флоренции его ввело не это. Главное заключалось в его готовности инвестировать значительную часть своих средств во вторую по значимости производственную сферу города – торговлю тканью. Торговые банки постоянно получали огромную прибыль, но главным фактором, обеспечивающим процветание Флоренции, было производство шерсти и шелка. Роль этих отраслей была настолько значительна, что даже заказ на «Давида» Микеланджело получил от комитета, которым управляла гильдия сукноделов.
Сальвиати очень искусно вкладывал свои деньги. Хотя деятельность семейства Сальвиати изучена плохо, очевидно, что тканями (и особенно шелком) они занялись в еще более подходящий момент, чем банковским делом.14 Это произошло при жизни близкого родственника Якопо, Аламанно ди Якопо (умер в 1456 г.). Поначалу Флоренция ограничивалась только переработкой готовых тканей, которые поставлялись сюда со всей Европы. Однако вскоре городские торговцы поняли, что можно заработать гораздо больше, если привозить качественную шерсть из Испании и Англии и производить собственные выкокачественные ткани для продажи на международных рынках. Новые торговые банки обеспечили отрасль деньгами. Успеху также способствовало постепенное угасание ткачества во Фландрии. Флоренция использовала потрясения середины XIV в., чтобы с 1370 г. занять доминирующее положение в европейской торговле.