Безоружна и очень опасна
Шрифт:
Так я каждодневно себя изматываю. Татьяна дрянь, поступила подло, предательски. Да и я хорош, потерял голову от смазливой мордашки, не рассмотрел низкую душонку. Черт с ней. Пусть гуляет. Она сама избрала свой путь. Мне же сейчас надо об Ийке думать и о том, чтоб не пропало дело моей жизни.
Документы о наркомафии я полностью восстановил и надежно припрятал дома. Теперь задача: с помощью Ии дать им ход. Нужно рассказать ей обо всем, и чтоб действовала очень осторожно, нашла верных людей, которые смогут довести дело до конца. Надо сделать ксерокопию и один экземпляр доставить в американское посольство. Кажется, Генрих вполне годится для этой роли. По-моему, они любят друг друга и он не откажет ей в помощи. Но вот как, находясь здесь, посвятить Ию во все
Когда же я по-настоящему понял, что зацепил крупную рыбу? Вспоминаю процесс над Жуховым, звонки, просьбы, чтоб я вмешался, облегчил его участь. Покушение на Ию. Захват в заложники Татьяны. Пропажа из сейфа документов. Перевод на другую должность. Бесконечные вызовы к начальству и предупреждения, чтобы занимался своими делами и не лез в чужой огород. Все это звенья одной цепи, и я, конечно, подозревал, что это не набор случайностей, а дьявольская игра вокруг меня, чтобы запугать, убрать с дороги; кому-то я здорово стал мешать. И все же только после визита американца меня, наконец, озарило: тут действует не только наша родная, но и международная мафия. Надо срочно искать себе единомышленников и здесь, и там, за рубежом. Но не успел. Упрятали. Хорошо хоть не убрали совсем. Не видят, наверное, во мне особо опасного противника. Предполагают, что я действую по наитию, не имея ни фактов, ни адресов. И чтоб не путался под ногами, меня упрятали в тюрягу. Но они глубоко ошибаются. И скоро в этом убедятся.
Припоминаю, как я впервые встретился с Чарльзом Венсом. Вошла секретарша и положила на стол визитную карточку. Глянул: руководитель инофирмы, бизнесмен.
— Ну и что? — спросил я.
— Не знаю, он просит вас принять его, — пожала она плечами.
— Скажите ему, пусть войдет.
Широко улыбаясь и протягивая с порога руку, как старому знакомому, гость уверенно направился к моему столу. Я поднялся навстречу.
— Чарльз Венс, — назвался он. Это был представительный мужчина, высокого роста, лет сорока пяти. Слегка посеребренные виски и крупные роговые очки придавали ему вид ученого. Он прекрасно говорил по-русски, объяснив, что много лет проработал в России, в торгпредстве США.
— Могу я быть с вами предельно откровенным? — с места в карьер начал Венс.
— Разумеется, иначе нет смысла вести разговор, — сказал я.
— И вы обещаете серьезно подумать над моими предложениями и не принимать поспешных мер и решений? — допытывался мой гость.
Я не мог сдержать улыбку.
— Вы хотите застраховаться у меня на все случаи жизни?
По тому, как разгладились у моего нового знакомого морщинки на лбу, я понял, что вопрос мой ему понравился и он легко отреагировал на него:
— Не на все случаи, а хотя бы на время, пока нахожусь в этом кабинете.
— Слушаю вас внимательно, можете быть спокойны, — заверил я его.
То, что рассказал, а затем предложил мне американский бизнесмен, могло показаться занимательной детективной историей, если бы все не было так серьезно.
Он приехал в Москву по делам фирмы. Главная цель поездки — познакомиться с русским специалистом, занимающимся проблемами контрабанды наркотиков. Друзья Венса вывели его на меня. Фирма, которую он возглавляет, занимает ведущее место в США по производству и экспорту медицинских товаров, в том числе и в Россию. Две крупные фабрики и двадцать с лишним лабораторий фирмы выпускают самые современные лекарства и медицинские принадлежности для клиник различных направлений. Есть подозрения, что в некоторые партии такого груза помещается определенная часть замаскированных под медикаменты наркотиков, найти которые очень сложно, все равно что искать иголку в стоге сена.
— Сигналы о неблагополучии в нашем деле множатся, — озабоченно говорил Венс. — И мы имеем сведения, что нашу фирму используют как ширму для завоза сюда и в другие страны героина, марихуаны и даже более сильных наркотиков. Страдает престиж фирмы, мы можем понести огромные убытки. Этого допустить нельзя.
Венс сказал далее, что он прекрасно знает: в России есть влиятельные люди, которые имеют свой интерес
Потом Венс надолго пропал, и я стал забывать об этом визите. Но вот Ия, побывав в США, привезла от него письмо. В нем Чарльз в благожелательном тоне отозвался о моей работе, за которой внимательно следит, приглашал приехать на время или на постоянное жительство в США, где я найду благоприятную атмосферу для своей деятельности. Он остается верен своему обещанию, если удачно завершится то, о чем мы говорили во время встреча в Москве.
Интересно, знает ли он, какая меня постигла участь? Представляю его разочарование, когда он получит такое известие. Наверняка подумает, что напрасно ставил на эту дохлую лошадку. Но дочь сделает то, что он не успел. У нее есть верный, любящий друг, на которого она может во всем положиться — так она сказала мне однажды по секрету. Генрих работает в системе МВД. Ия тоже где-то устроилась. Им и карты в руки. Теперь моя задача — посвятить ее в свои дела и заботы. Но как это сделать?
Во время коротких свиданий я пытался поговорить с ней, но Ия ничего толком не могла понять и все успокаивала, уверяя, что меня скоро освободят и что я должен быть готов к любым поворотам событий. До меня не доходил смысл ее намеков, я считал, что она хочет просто подбодрить меня. Девочка не представляет серьезности моего положения: раз засадили, то задний ход давать не будут. Конечно, так просто я не сдамся, буду писать кассации, вплоть до Генерального секретаря, чтоб добиться пересмотра дела, отмены приговора. Но пока готовлюсь к худшему. Объявили, что на следующей неделе меня отправят в какой-то сибирский да еще «тяжелый» лагерь. Это значит, что с Ией я теперь долго не увижусь. Обращусь к начальству, чтоб разрешили в последний раз свидание. Не должны отказать, может, удастся поговорить с ней.
Разрешили. Всего пять минут в моем распоряжении.
Ия прибежала запыхавшаяся. Обнялись. Она зашептала:
— Папуля, будь готов к перехвату, ничего не бойся, все идет как надо.
И дальше объяснила, что я должен буду делать во время переезда из тюрьмы на вокзал. Сказать в ответ я ничего не успел. Ия прикрыла ладошкой рот, показала глазом на стоявшего рядом надзирателя, который стал проявлять повышенный интерес к нашему разговору. Я успел передать ей записку. Там все, что надо. Ия найдет документы и, не сомневаюсь, доставит в американское посольство Роберту Монтгомери. Это имя я хорошо запомнил в первый визит Венса.
Свидание окончилось. Мне предстояло пережить несколько дней, полных тревог и волнений.
Только начала делать утреннюю зарядку после хорошей пробежки в парке, как позвонили в дверь. Открыла. На пороге — Юра Любезнов.
— Ты чего в такую рань? — удивилась я.
— Не хотел по телефону говорить. Завтра в семь утра приказали готовить спецмашину для перевозки арестованных на вокзал. Кажется, твой отец тоже включен в список.
— Спасибо, Юра. Я уже знаю. Ты заходи, я сейчас закончу.