Безответное Нечто
Шрифт:
– Буду рад, если оно свершится.
– С большим трудом, но мы уже немалого смогли достичь. Ядерную войну избежали, с некоторыми, практически, неизлечимыми болезнями почти справились…. Правда, появились новые, не менее страшные. Надеюсь, что и озоновую дыру, как-нибудь, совместными усилиями… заштопаем.
– А я не только надеюсь на это, Владимир Сергеевич, но и верю, что всё получится. Но мировая элита уже перебирается в безопасные места Вселенной. Я думаю, что это справедливо. Ведь они своими стараниями заслужили…
– Да, они уже давно достойны того, чтобы добрые люди повесили их на фонарных столбах. Я, вполне, толерантен. Я так считаю. Надеюсь и вы тоже, потому не будете критиковать мою точку зрения.
– Вы слишком категоричны и даже… жестоки. Но я надеюсь на то, что Земля будет спасена, и всем будет на ней уютно.
– Контрольные нагнетатели кислорода и атмосферные уплотнители на Севере действуют нормально, – сообщил Буланов. – Мощная техника. Я видел, как они работают. Нам с вами, скорей всего, не стоит падать духом. Хотя пока ещё не всё понятно.
– Но, между тем, очень многие учёные настойчиво утверждают, что никакой озоновой дыры не существуют. Отрицают явное. Но зачем?
– Задание от олигархов получили. Миллиардеров не интересует, что будет потом, после них. Главное для них – чистая прибыль, доход. А планета страдает. Одна экологическая проблема порождает другую. Но будем надеяться, что скоро они успокоятся на новых планетах. Некому будет грабить людей и Землю.
– Да. Социальная справедливость, которой нет, пожалуй, неотъемлемая составная экологии. Я согласен, что надо заботиться о сохранении многих видов животных. Но ведь самое главное люди, которые умирают раньше времени от элементарного голода и загрязнённой атмосферы. Прежде всего, мы должны беречь людей…
– Я целиком и полностью на вашей стороне, Джон. Скажу больше. Пора давно уже закрывать «частную лавочку» под небом, которое, как и наша планета, принадлежит всем, а не родовым, политическим и прочим кланам. Их место за решёткой.
– Довольно смело, – сказал доктор Чейзл. – Тут вот, как раз, я и не знаю, кто прав, а кто – виноват. Видите ли, без предприимчивых людей…
– Без них, крохоборов, воздух будет гораздо чище. Скверно, когда люди друг друга делят по сортам и при этом усиленно и неумело делают вид, что… Одним словом, здесь уже не политические проблемы, а социальные, антропологические и экологические. Я согласен с академиком Ларичевым целиком и полностью.
На это знаменитый учёный и медик– нейрохирург Джон Чейзл ничего не ответил. Возможно, не разделял точку зрения о частной собственности с Булановым или пока не имели никакой. Не определился. Такое нередко происходит с большими учёными, особенно, с теми, которые с головой уходят в науку. А всё остальное для них – всего лишь, естественные текущие проблемы. «Непростительная ошибка, – подумал Владимир. – Невозможно отгородить себя от окружающих человеческих проблем. Такую попытку можно считать если не преступлением, то явным заблуждением».
Прозвенел звонок. Это означало, что перерыв завершился. Владимир занял своё место. Ведущий конференции представил следующего выступавшего:
– А сейчас слово своё скажет всемирно известный китайский учёный, планетолог из Кунминской академии наук господин Лан Да!
Раздались дружные аплодисменты. Многие встали с мест. С почтением раскланивались. Учёный Лан Да прошёл к трибуне.
– Как бы ни сложилась ситуация, сказал он, – я категорически против применения экстренных мер. Я протестую против снятия Земли с её орбиты и перехода её к новому солнцу-звезде. Кто даст нам гарантию, что такой опасный и неразумный эксперимент сослужит землянам добрую службу?
Человечество, по указанию магнатов и нерадивых, продажных политиков уже достаточно «экспериментировало». Поворачивало реки вспять, осушало болота, взрывало горные массивы… Перечислять можно долго и много. Кроме бед и огорчений такие вот действия ничего людям не принесли.
Лан Да подчеркнул, что в данном случае он целиком и полностью только за интенсивную очистку атмосферы в районе Северного полюса. Возможно, процесс развития катастрофических событий необратим, но другого выхода на сегодня не имеется. Как говорят, если поблизости нет соловья, то и пение лягушки можно послушать. Ни от чего нельзя застраховаться. Можно ведь даже на ступеньках Канберрского конференц-зала запросто сломать ногу.
Работа заседания-конференции закончилась под вечер. Но возбуждённые долгими спорами учёные, космонавты-астрологи, представители всевозможных экологических партий, организаций и сообществ со всего света продолжали дискуссии в просторном фойе комфортабельного здания. Правда, не все поддавались эмоциям. Участники конференции садились в заранее поданные им скоростные легковые машины, способные передвигаться по суше, воде и воздуху. Участники конференции разъезжались, разлетались и… расплывались по отелям и домам Канберры.
Вместе с ними вышел в душный январский вечер и Владимир, остановился внизу, у широких, пластмассовых ступенек. Он уже заприметил подъехавший к нему легковой пассажирский транспорт.
– Извините, господин Буланов, – сказал водитель легковой универсальной машины, – куда бы вы хотели ехать, лететь или плыть? В отель «Мурей»? Или желаете перед ужином проехаться по ночному городу? Я мог бы вести машину на небольшой скорости. Или вы предпочитаете быструю езду?
– Из окна даже такой универсальной автомашины многое не увидишь, да и, при всём желании, особо не разгонишься, – заметил Владимир, – есть транспорт и быстрее, более скоростной. Ну, вы об этом знаете.
– Напрасно вы так считаете, Владимир Сергеевич, – за его спиной послышалась чисто русская речь. – На этом «Опенроллене» стоят мощные фосфорно-генные накопители. Они возбуждают сжиженный кислород и держат его фракции на поэтапных микровзрывах…
– И просто, и сложно. Что же это даёт?
– Такой двигатель гарантирует солидную скорость транспорта, и выбросы вредных веществ в атмосферу во время его работы минимальны. Комфортабельный и скоростной транспорт. Надёжная машина.
Владимир резко повернулся на голос и в свете цветных рекламных вывесок увидел низкорослого, но довольно коренастого с густыми чёрными усами господина. Это первое, что бросилось в глаза. Всё остальное в полумраке уже мгновенно, в основном, дорисовывало воображение.