Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом
Шрифт:
– Чудесный малый, просто золото. К тому же при деньгах – это очень кстати… – Дядя Крис энергично пыхнул сигарой. – Как нельзя кстати! – Он задумчиво оглядел комнату. – Приятно знать, что ты выходишь замуж по любви, да еще и недостатка ни в чем знать не будешь.
Взгляд его упал на Джилл и слегка затуманился. Когда-то ее появление разрешило важную проблему в его жизни. Перспектива брака всегда его пугала, однако у женатых людей бывают дочери, а это очень приятно. Он всегда хотел иметь дочку, умницу и красавицу, которой мог бы годиться
Маленький ребенок утомил бы дядю Криса. Детей он любил, но они чертовски шумные, а джем предпочитают употреблять как украшение. Прелестная девочка четырнадцати лет – совсем другое дело, и когда ее мать умерла через год после смерти отца и оставила Джилл на попечение дяди, они сразу нашли общий язык. Он наблюдал, как воспитанница растет, с радостью и легким недоумением – уж очень быстро она росла! – и с каждым годом ее сумбурной жизни любил племянницу все больше.
– Славный ты у меня… – Джилл подняла глаза на стоящего рядом дядю и погладила его по брючине. – Как тебе удается такая идеальная складка? Я тобой горжусь!
Наступила пауза. На честном лице дяди мелькнула тень смущения. Слегка кашлянув, он потянул себя за ус.
– Боюсь, я этого не заслуживаю, моя дорогая, – вздохнул он. – Ничтожный я человек.
– О чем это ты? – вскинулась Джилл.
– Да, ничтожный! – с силой повторил он. – Твоя мать ошиблась, доверив тебя мне. У твоего отца здравого смысла было побольше. Он всегда говорил, что я непутевый.
Джилл вскочила с табуретки, теперь уже не сомневаясь, что дядю и впрямь что-то тяготит.
– В чем дело, дядюшка Крис? Что-то случилось, да?
Он отвернулся, чтобы стряхнуть пепел с сигары, а заодно собраться с духом. Дядя Крис был из тех редких беспечных натур, что стараются не замечать ударов судьбы, пока те не явятся со всей ужасающей наглядностью. Он жил минутой, и, хотя за завтраком дела были столь же плохи, утратил свою жизнерадостность только сейчас, когда остался с Джилл один на один. Он терпеть не мог испытаний, а как раз оно ему и предстояло.
До этой минуты ему удавалось отвлечься от беды, которая тяжким грузом легла бы на сердце любого другого, а в ответ на ее попытки напомнить о себе его разум отключался, словно телефон. Тем не менее, дядя Крис сознавал, что рано или поздно грозный голос судьбы придется выслушать. Теперь этот момент настал.
– Джилл…
– Да что такое?
Дядя снова умолк, соображая, как лучше изложить то, что необходимо сказать.
– Джилл, не знаю, в курсе ли ты этих дел, но сегодня на фондовой бирже случился обвал. Иными словами…
Джилл расхохоталась.
– Еще как в курсе! Бедняга Фредди ни о чем другом говорить не мог, пока я не заставила. Сегодня явился совсем никакой, только и твердил, что его ободрали на каких-то «Объединенных красках» – фунтов на двести разом! – и проклинал своего приятеля, что присоветовал ему играть на марже.
Дядя Крис
– Боюсь, у меня дурные вести, Джилл, – начал он. – Я тоже вложился в «Объединенные краски»… – Он потеребил усы. – И серьезно проиграл. Очень серьезно…
– Фу, негодник! Знаешь же: тебе нельзя играть в азартные игры.
– Крепись, Джилл! Я… я… дело в том… ладно, не буду ходить вокруг да около. Я потерял все! Все!
– Все?
– Да, все! Просто катастрофа! Этот дом придется продать.
– Но… разве дом принадлежит не мне?
– Я твой опекун, душенька… – Дядя Крис яростно выпустил дым. – Слава небесам, у тебя богатый жених!
Джилл смотрела на него в недоумении. Деньги как таковые никогда не вторгались в ее жизнь. Конечно, за вещи, которые хотелось иметь, следовало платить, но за этим следил дядя Крис, а она все воспринимала как должное.
– Я не понимаю… – проговорила она.
Но тут же поняла, и ее захлестнула волна жалости. Милый старый дядюшка! Как мучительно, должно быть, ему стоять здесь сейчас и признаваться в своей неудаче! Джилл пока не ощущала собственной потери, а лишь неловкость от унижения старого близкого друга.
С дядей Крисом было неразрывно связано все самое приятное в ее жизни. Она помнила, как он, точно такой же, как сейчас, только с шевелюрой погуще и покудрявее, терпеливо и не жалуясь играл с ней на жарком солнце. Помнила, как вернулась домой с первого своего взрослого бала и сидела с дядей, попивая какао и болтая обо всем на свете, до самого рассвета, когда зачирикали птицы и наступило время завтрака.
Помнила театральные вечера и веселые ужины, помнила выезды за город с обедами в диковинных старых харчевнях, дни на реке, дни в спортивных клубах, в музеях. Неизменно веселый и добрый, он навсегда останется для нее милым дядюшкой Крисом, что бы ни натворил!
Джилл подошла и прижалась к нему, взяв под руку.
– Бедненький мой дядюшка, – вздохнула она.
Ярко-синие глаза его смотрели твердо и даже несколько сурово. Со стороны могло показаться, что девушка пытается подбить своего прямого и честного отца-военного на поступок, противный его открытой натуре. Сейчас дядя Крис мог бы позировать для аллегории добродетели. Однако, когда племянница заговорила, его строгая выправка дала слабину.
– Бедненький? – растерянно переспросил он.
– Ну конечно! Так что нечего напускать на себя возвышенный трагизм! Тебе он не подходит, ты слишком шикарно одет.
– Но, дорогая моя… Ты что, не поняла?
– Да все я понимаю!
– Я растратил все деньги – твои деньги!
– Да, ну и что?
– Как это, ну и что? Ты разве не злишься на меня?
– Да как можно злиться на такого милого старичка?
Отбросив сигару, дядя обнял Джилл. В первый миг она испугалась, что он расплачется. Только не это! Такого ужаса потом вовек не забыть. Ей вдруг показалось, будто дядя еще совсем крошка, которого надо защищать и лелеять.