Безрассудная
Шрифт:
Я все еще пытаюсь понять, почему я до сих пор жива, несмотря на то, что сама Смерть несет меня на верную гибель. Он держит меня. Он возвращает меня в Илью. Назад к Китту и гневу, который, я уверена, ждет меня…
Он убил моего отца.
Одна эта мысль спасает меня от безумия.
Я не буду колебаться. Больше не буду.
Заставив себя вдохнуть, я сосредоточиваюсь на руке, обхватившей мои плечи, легко оценивая лучший угол, под которым можно сломать его запястье. Затем я сосредотачиваюсь на его ногах: усталость в его походке, неустойчивость,
Я чувствую тонкий клинок, пристегнутый к его поясу, и мое сердце замирает. Но эфес ровный, гладкий, упирается в бедро. На мгновение я сглатываю разочарование от потери отцовского кинжала, а затем заставляю себя сосредоточиться.
Завали его. Затем закончи работу, которую ты не смогла закончить.
После этого я просто растворюсь в городе, замаскировавшись в хаосе, к которому так привыкла. Никто никогда не найдет меня снова. Он — единственный, кто может это сделать, и после сегодняшней ночи он больше не будет угрозой моему существованию.
Продумывая каждое движение, прежде чем попытаться его сделать, я втягиваю в себя воздух, чтобы окончательно успокоиться.
И вот я уже двигаюсь.
Из его горла вырывается крик, когда его запястье прогибается под моей ладонью. Он спотыкается и почти выбрасывает меня из своих рук. Я предвижу его неловкий бросок и падаю на землю, песок прилипает к моим потным ладоням, когда я заношу ногу назад, чтобы зацепить его лодыжки.
Он с грохотом падает на землю. В следующее мгновение я уже лежу на его груди, мои колени прижимают его руки, давя своим весом на сломанную кость.
Мои слова прорываются сквозь его придушенный крик. — Признаюсь, я немного разочарована. — Я дергаю кинжал на его бедре, освобождая его из ножен, а затем приставляю раздражающе тупой кончик к горлу, которое едва могу разглядеть. — Я надеялась, что ты будешь сопротивляться сильнее.
— Ч-что? Слушай, я увидел тебя в пустыне со своего поста и подумал, что ты мертва, но когда я подошел, ты дышала. — Его слова вырываются в спешке и голосом, который совсем не похож на его. Я моргаю, когда мои глаза начинают привыкать к темноте, и вижу очень испуганное лицо молодого стражника. — Я просто нес тебя в город, ясно? — Он пыхтит, умоляя меня понять.
— Я… — Я снова моргаю, разглядывая его беспорядочные каштановые волосы и помятую красную униформу под собой. — Я думала, что ты кто-то другой.
— Да, но, очевидно, моя помощь тебе не нужна. — Его глаза переходят на руку. — И если ты слезешь с моего сломанного запястья, я с радостью оставлю тебя в покое.
— О. — Я озорно улыбаюсь. — Да, извини за это. — Я сползаю с него, вернув кинжал в ножны, и наблюдаю, как стражник встает на ноги, обхватив свою руку. Я борюсь с желанием растянуться на песке, так как адреналин начинает медленно покидать мое тело. — Спасибо, что пришел сюда за мной. Правда. Прости, что так отплатила тебе за доброту.
Он ворчит в ответ, отступая к городу, который мы сейчас пересекаем. — Мне нужно вернуться на свой пост.
— Хорошо. — Чувствуя себя невероятно неловко, я начинаю идти рядом с ним на безопасном расстоянии. — Эм, извини, а в какой город мы сейчас направляемся?
Он
Я сглатываю. Имперцы, может, и не проблема в Доре, но там все равно найдутся стражники с насущными вопросами, которых я должна избегать. И я не имею ни малейшего представления о том, знают ли о моей репутации окрестные города Ильи. Когда я открываю рот, чтобы изречь относительно убедительную ложь, его взгляд окидывает мое изможденное тело таким взглядом, что я ощетиниваюсь. Он осматривает мое лицо, кажется, внимательно изучает, ищет.
— Эй, ты выглядишь… знакомо. — Он приостанавливается, размышляя над тем, что видит. Я отворачиваюсь, осознавая подозрительность в этом едва заметном движении. Шепот пальцев по моим волосам заставляет мой взгляд вернуться к нему. — Серебро, — тихо произносит он, как будто эта мысль сама выскользнула у него изо рта. — Интересно.
— Правда? — спрашиваю я, пытаясь понять, что именно он знает.
— Ну, такой цвет не был бы чем-то необычным в Илье. — Его скептический взгляд меняется на что-то более уверенное. — Но здесь… — Рука, медленно перебирающая рукоять его кинжала, не остается незамеченной. — А ты случайно не та самая убийца короля, а? Ну, знаешь, «Серебряный Спаситель», ставший убийцей? — Теперь кинжал зажат в его руке и направлен на меня. — Ты стоишь очень дорого, знаешь ли. Илья назначил большую цену за твою голову. — Я отступаю на шаг, мой взгляд прикован к лезвию, которое медленно приближается к моей груди. Его следующая фраза сопровождается ухмылкой. — Живую или мертвую.
Лунный свет сверкает на стали, которую он опускает на мою грудь.
Я изворачиваюсь, спасая свое сердце от лезвия, но не плечо, по которому оно проходит. Я сдерживаю крик от обжигающей боли и чувствую, как из раны начинает хлестать горячая кровь. Стражник не теряет ни секунды и направляет свой нож мне в живот. Я снова уклоняюсь, чувствуя себя вялой, поскольку вынуждена защищаться. Каждая капля усталости и накопившейся боли возвращается, напоминая мне, что я снова ускользнула между пальцев Смерти. Возможно, он пришел, чтобы наконец закончить работу и отомстить.
— Слушай, — цедит он сквозь зубы, — просто подойди тихо, и мне не придется причинять тебе боль.
Я уворачиваюсь от очередного удара его клинка. — Я бы тебе поверила, но ты, похоже, очень хочешь отплатить мне за сломанное запястье.
Стражник почти рычит на меня, наваливаясь всем своим весом, чтобы нанести удар по ребрам. Два быстрых вдоха, которые он всегда делает, предупреждают меня о его ударе еще до того, как я увижу сверкнувшую сталь. Я изворачиваюсь, хватаю его за запястье и, шагнув за спину, грубо сгибаю руку у противоположной лопатки.
Кинжал выскальзывает из его потных пальцев и вонзается в песок под нами. Он не кричит, пока я не хватаю его сломанное запястье свободной рукой и не сжимаю — раздробленная кость вонзается мне в ладонь. Охранник опускается на колени, его трясет, а я медленно опускаюсь позади него, его руки все еще зажаты между моими.
Мои губы почти касаются его уха, когда я бормочу: — Кто еще знает обо мне?
Он бьется, сопротивляясь моему захвату, но получает еще один вывих сломанного запястья. Он вскрикивает, прежде чем выплюнуть следующие слова. — Ты сумасшедшая сука, ты знаешь это?