Безрассудная
Шрифт:
— Могу я теперь повернуться? — спрашиваю я со вздохом, когда кровать скрипит позади меня.
— Ш-ш-ш, я пытаюсь заснуть.
Я поворачиваюсь и вижу, как она раскинулась на одеяле, украденная серая рубашка поглощает ее целиком. Широко раскинув руки и ноги, она пытается занять как можно больше места на кровати. Зрелище настолько неожиданное, что я едва не давлюсь от смеха. — Что…
— Прости, — говорит она, закрыв глаза и скривив губы. — На кровати больше нет места.
— Я вижу, — сухо отвечаю я.
Ее глаза распахиваются, когда я дергаю за одеяло,
— Я иду на компромисс, — вклиниваюсь я. — Если ты занимаешь кровать, то я хотя бы забираю одеяло.
— Хорошо. — Она отрывисто кивает с плоской подушки, на которой беспорядочно разметались ее волосы.
Я беру другую, которая лежит рядом с ее головой, и безуспешно пытаюсь распушить жалкое подобие подушки. — И это я тоже забираю.
Она бросает на меня взгляд, после чего сворачивается на бок и зарывается в простыни. — Договорились.
С этими словами я опускаюсь на твердый пол рядом с ее кроватью. Одеяло колючее, пол шершавый, а подушка практически бесполезна — но я спал и в худших условиях.
И все же я не могу не думать о том, что в другой жизни, в другое время, с другим шансом выбрать друг друга — я был бы в этой постели рядом с ней.
Глава 17
Пэйдин
— Через пять секунд я задушу тебя подушкой.
Я стону, блаженно игнорируя угрозу принца и зарываясь все глубже в грубые простыни. Это уже третье и предположительно последнее предупреждение, которое он готов мне сделать. Поэтому я с радостью игнорирую требовательный голос Энфорсера рядом с кроватью.
Когда комковатая подушка ударяет меня по лицу, заглушая череду проклятий, извергаемых из моего рта, я поднимаю руку, чтобы показать средний палец. На мои невысказанные мысли он отвечает одним своим. — Вставай.
— Если ты провожаешь меня на верную гибель, — ворчу я под скомканным хлопком, — то, по крайней мере, ты мог бы позволить мне насладиться последним разом в постели.
— У тебя было много часов, чтобы насладиться, не переживай.
Я отодвигаю подушку от лица и заглядываю в полумрак комнаты. За мутным окном виднеется такое же мутное небо, за которым все еще царит темнота. — Солнце еще даже не встало, так что я не вижу причин для беспокойства.
— Убедительный аргумент, — сухо говорит он. — Вставай. Сейчас. Мы не можем проводить слишком много времени в одном месте. Я удивлен, что нас еще не вычислили.
Я вздыхаю через нос, тупо глядя в потолок. Я планировала провести ночь, строя планы побега от Энфорсера, но бороться с волной сонливости, нахлынувшей на меня, как только голова коснулась подушки, было невозможно. Спать так крепко — страшно, когда рядом находится человек, готовый вонзить нож тебе в спину.
Оторвавшись от изношенных простыней, я небрежно сползаю с кровати, морщась от забытой раны на бедре. Глаза Кая фиксируют это движение, прослеживают складку между моими бровями и дыхание. — Как ты себя чувствуешь?
Я усмехаюсь, откидывая с лица пряди серебристых
Кажется, он слегка напрягся, но его слова не соответствуют настороженности. — Да, и моя миссия должна быть достаточно здоровой, чтобы выдержать путешествие домой.
Домой.
Это слово щиплет глаза, жжет в горле, как дым, когда я бежала из огненных осколков своего детства. Каждый из моих домов исчез — мой отец, моя Адена, мой дом на углу Мерчант и Элм.
Я бездомная. Безнадежная. Пустая.
— Это не мой дом. — Я не хотела, чтобы эти слова прозвучали шепотом, но он смотрит на меня так, будто я их выкрикнула.
— Илья? — медленно спрашивает он. — Илья — не твой дом?
— У меня нигде нет дома. Никто не является моим домом. Больше нет. — Я выдерживаю его взгляд и высоко поднимаю голову, добавляя: — Ты и твой король позаботились об этом.
Мы смотрим друг на друга, его взгляд скользит по моему лицу. — Ты не единственная, кто знает, что такое потеря.
— За это я должна благодарить тебя.
— Как и я, — отвечает он. — Ты забыла, что я тоже остался без отца? Или ты не думала об этом, когда пронзала мечом грудь короля?
— Ты убил отца, — практически рычу я, подойдя достаточно близко, чтобы увидеть бурю, зарождающуюся в его серых глазах. — Я убила монстра.
Его глаза мечутся между моими, в них кипит что-то, что я не могу определить. — Ты забыл все, что он сделал с тобой? — шепчу я, умоляя его вспомнить преступления своего детства. — Все, что он заставлял тебя делать? Не говоря уже о том, что он сделал с этим королевством…
— Хватит. — Его голос прорезает мой собственный, властный и тихий. — Хватит.
— Что? Ты не можешь вынести правду?
Он хватает меня за руку, его хватка становится жесткой, как и его следующие слова. — Я сказал «хватит». Мы уходим.
С этими словами я нащупываю свой рюкзак и спускаюсь за ним по узкой лестнице. Когда мы достигаем ее низа, меня начинают грубо закутывать в платок, заставляя отбиваться от проворных рук принца, когда он обматывает ткань вокруг моего лица и волос. Как только его ноги ступают на скрипучий пол, он бросает монету ворчащему мужчине за стойкой и, не удостоив его взглядом, тащит меня за пределы захудалого трактира.
Я моргаю в слепящем свете восходящего солнца и слегка спотыкаюсь, когда он ведет меня через море людей. Улицы наводнены торговцами, утопающими в хаосе. Энфорсер пробирается сквозь толпу, его глаза перебегают с лица на лицо поверх банданы, прикрывающей нижнюю половину его собственного. Я завидую его способности так легко маскироваться, несмотря на отсутствие узнаваемых волос.
Я выкручиваю запястье в его руке, проверяя множество вариантов, как разорвать его хватку.
— Даже не думай об этом, — бормочет он, не замедляя шага.