Безрассудный
Шрифт:
Ее взгляд упал на свидетельство его вожделения. Она резко отдернула руку, словно девственница.
– Мадам желала получить крепкий орешек? – спросил Арман. – Вот вам один из них. Наглый. Молодой. Здоровый.
– Не думаю…
– Простите, мадам. – Слуга неуклюже шагнул вперед.
– Что, Жак?
– Мне кажется, этот вам вполне подойдет.
Рейн внимательно посмотрел на великана Жака. С каких это пор слуга смеет давать хозяйке советы, да еще в таком деле?! Однако она не одернула его, а заколебалась, а потом
– Может быть, он, – сказала она, и Рейну показалось, что она спрашивает совета. – Он…
– Слишком молод, – закончил Жак предостерегающим тоном.
Рейн в отчаянии заскрипел зубами. Она должна выбрать его. Должна.
– Я буду таким, каким мадам пожелает меня видеть. – Он вытолкнул из себя эти слова и сам удивился тому, как легко ему это удалось, как легко он отбросил последние остатки гордости. – Я сделаю все, что пожелает мадам.
И он затаил дыхание.
– Хорошо, – в конце концов произнесла она. – Я его беру.
Жак одобрительно кивнул.
– Очень хорошо, – сказал Арман. – Я пошлю с вами двух охранников.
– Нет необходимости, – возразил Жак, вручая Арману тяжелый на вид бархатный мешочек.
Рейну понравилась самоуверенность слуги.
– Нет есть, месье, – настаивал Арман. – Я знаю этого человека.
Мадам махнула рукой.
– Разве прежде были проблемы? – холодно спросила она. – Мне не нужны зрители. Я желаю… остаться с ним наедине.
– Я понимаю, но и вы должны понять, мадам. Если этот человек сбежит…
– Вы смеете мне возражать?
– Нет, мадам! И все же я этого опасаюсь. – Арман снял с пояса тяжелую связку ключей и отпер замок наручников, прикрепленных к стене. – Я нашел решение: стражники поедут на запятках кареты. Вы получите свое уединение, а я буду спокоен. Это ведь разумно, да?
Арман толкнул Рейна вперед и вручил Жаку конец цепи от наручников узника.
– Если вы настаиваете, – раздраженно согласилась мадам.
Она вышла из камеры, шурша юбками. Арман поспешил за ней, отдавая резкие приказы тюремщикам. Рейн, который все это время держал голову опущенной, взглянул вверх и увидел, что Жак за ним наблюдает.
Гигант снял свой плащ и набросил его на обнаженные плечи Рейна, испортив впечатление от этого акта милосердия словами:
– В карете я прикреплю твою цепь к противоположному от госпожи сиденью. Если ты попытаешься… Если ты хотя бы просто коснешься своим зловонным дыханием ее лица, я оторву тебе башку. Понял?
Рейн усмехнулся:
– Уверяю вас, со мной ваша хозяйка в безопасности.
– Хорошо. Будь вежливым и веди себя разумно, и с тобой все будет в порядке. Лучше, чем ты себе представляешь.
Рейн вновь не смог сдержать презрительной усмешки.
– Ваше великодушие меня убивает. Интересно, а ее великодушие столь же велико?
Вместо ответа Жак толкнул Рейна. Он потащил его к двери, а потом по коридору к лестнице, ведущей во внутренний двор тюрьмы. Там, прямо за воротами, их ждала закрытая карета. Тюремная стража уже заняла места на запятках. Арман стоял рядом с открытой дверцей.
Любая попытка убежать сейчас была бы тщетной. Подавив разочарование, Рейн шаркающей походкой вышел за ворота. Очутившись столь неожиданно за стенами тюрьмы и подняв лицо к плачущему небу, вдохнул полной грудью. Чистый воздух, ощущение, пусть мнимой, свободы подействовали опьяняюще. Он закрыл глаза.
– Вперед, сынок. – Голос Жака звучал на удивление мягко. – Залезай.
Рейн поднял цепи и забросил их на пол кареты. Жак продел в звенья цепи висячий замок и прикрепил цепь к скобе в полу. Черт бы побрал осторожность этого человека!
Рейн бесцеремонно забрался в экипаж. Его дама была уже здесь, но в полумраке, да еще из-за черного платья и тяжелой вуали ее почти невозможно было различить. Он отметил, что мадам Нуар его боится, иначе зачем ей надо было забиваться в угол.
Глава 3
Возможно, мадам Нуар пожалела о своем выборе; возможно, вожделение уступило место страху.
Но эта женщина славилась своей ненасытной похотью. Более вероятной причиной ее показного испуга было то, что все это составляло часть какой-то извращенной игры. Игры, которую Рейн может использовать с выгодой для себя, если будет действовать правильно.
Если бы он убедил ее снять с него цепи, то через несколько секунд он бы уже затерялся в кривых улочках Дьепа.
Сознавая, что его широкие плечи заполнили весь проем дверцы и закрыли свет, Рейн сгорбился на сиденье напротив нее и постарался сесть так, чтобы не казаться ей опасным. Он слышал ее частое, взволнованное дыхание и чувствовал ее напряжение.
Наконец Жак хлестнул коней, и те рванулись вперед. Дама от толчка скользнула по кожаному сиденью, и Рейн протянул руку, чтобы не дать ей упасть.
– Уберите от меня руки, – прошептала она.
Это не было приказом. Ее голос звучал умоляюще. Хоть он и считал ее испуг наигранным, покорный тон ее просьбы невольно подействовал на него. Может быть, она играет в испуганную девственницу, запертую наедине с неистовым зверем? Если так, то ее фантазии ближе к правде, чем она полагает.
Уже много лет Рейн не испытывал такой страсти.
– Уберите руки. – Теперь ее голос дрожал.
Он подчинился, задержав взгляд на ее взволнованно вздымающейся груди. К черту притворство. Он желал ее.
– Мадам, я в вашей власти, вы можете поступать со мной как заблагорассудится. – С этими словами Рейн распахнул накидку, открыв ее взору закованные в кандалы запястья, обнаженную грудь, белую, с нездоровым тюремным оттенком кожу которой покрывали шрамы от частых «дисциплинарных мер» Пьера.