Безродный

Коган Мстислав Константинович

Крестьяне уже вкапывали на место последний столб, когда Беррен наконец-то соизволил появиться на пороге деревенской ратуши. Староста на сей раз к людям выходить не захотел.

– Что, вашу мать, тут твориться?
– рявкнул он так, что все люди на несколько мгновений замерли и повернулись в его сторону. Над площадью повисло гробовое молчание.

– Спрашиваю ещё раз, -сказал он уже чуть тише, - Какого хера вы делаете?

Рука старого вояки уже лежала на эфесе клинка. В другой, была зажата рукоять небольшого кинжала. Злой и в то же время раздражённый взгляд испепелял собравшуюся толпу. Он видел. Прекрасно

видел, что именно мы тут делаем. И это, похоже, будило в нем очень болезненные воспоминания.

– Божий суд проводим! – крикнул один из крестьян.

– Ведьм сжигаем! – поддакнул другой кмет.

– Богохульниц!

Капитан нахмурился. Он наверняка понимал, что в одиночку выходить против целой толпы – это не вариант. Лишь лёгкий способ зазря погибнуть. Сейчас он попробует вычислить лидеров всего этого варварства. Вычислить и осадить. Вот только получится ли у него одного выступить против тех, кого поддерживает толпа? Сильно сомневаюсь. Староста бы наверняка смог, но он предпочёл не вмешиваться. А Беррен для них – чужак, как мы выяснилисегодня утром. Ну, может, хоть выиграет мне немного времени.

– Почему вы решили, что они ведьмы? – спросил капитан у толпы, - Есть доказательства?

– Они проклинали нас!

– Последнюю корову Селена сглазили так, что она вконец исдохла!

– Наводили хулу на добрых людей!

– Смеялись над нашими обычаями и издевались над богами!

Выкрики слились в нестройный, недовольный гомон, густым маревом повисший над площадью. Вверх взметнулись вилы и факелы. Взгляд всё чаще вылавливал из толпы гамбезоны ополчения и гербы деревенской стражи. Похоже, тут и впрямь уже собралась вся деревня, а капитан, несмотря на проведённую «воспитательную» работу вновь остался в гордом одиночестве. Теперь рядом с ним не было даже нас с Верноном.

– Я ещё раз спрашиваю, - есть доказательства того, что они ведьмы? – повысил голос капитан. Его взгляд на несколько секунд задержался на мне, из-за чего у меня на лбу выступила холодная испарина. Вряд-ли он обрадуется, когда узнает, что мой голос внёс в творящуюся вакханалию весомый вклад. И ошибки тут быть не могло: я стоял чуть в стороне от беснующейся толпы, а рядом никого не было. Ещё один повод разрулить весь этот балаган так, чтоб обошлось без казни.

– Давеча я был за околицей и видел, - вперёд вышел кузнец, - Как они приворотный обряд совершали.

– С неделю назад у Вильяма кот пропал, - вперёд вышел тот самый парнишка, у которого по словам бабок «яйца гниют», - А три дня тому я нашёл его в лесу, прибитого к дереву. Бедной скотине переломали лапы и выпустили кишки.

– Именно в этот день они ко мне за гвоздями и молотком приходили! – поддакнул кузнец.

– Убийцы! Кот им что сделал?

– Сжечь!

– Какие ещё тебе нужны доказательства, капитан? – из толпы вышел низенький, но плечистый мужичок, с пышными усами и коротким ёршиком волос. В руках он крепко сжимал трёхзубые вилы, а его серые глаза с ненавистью и презрением смотрели прямо на Беррена, - Ты и после всего сказанного будешь их защищать? Снова попытаешься отнять наше право на справедливый суд?

– Жизнь одной задранной кошки в обмен на три человеческие? Это справедливостью ты называешь? – капитан сплюнул и потянул из ножен меч, - Если да, тогда выходи сюда и делом

докажисвои слова!

Толпа недовольно загудела. Вокруг мужичка собралось с десяток крестьян. Они опустили вилы на манер копий и направили их зубья в сторону обнажившего клинок капитана.

– Кошки? – крикнул мужик снова выступая вперёд, - Их ведьмовство навлекло на нас гнев богов. Из-за них к нам пришли мертвяки. Из-за них погибли, Бран, Иствар, Осберт, Варин… Сука, да дюжина наших! Их жизни по-твоему ничего не стоят?

– Мертвяки пришли не из-за их ведьмовства, - возразил капитан, - А на запах свежих трупов, которые оставила после себя война. Они всегда приходят на этот запах и ведьмовство тут совсем ни при чём. Вы обвиняете этих женщин в выдуманных грехах, - с каждым новым предложением капитан делал один шаг вперёд, а толпа напротив отступала назад. Тоже, ровно на шаг, - В собственной трусости и слабости. Найдись среди вас хоть один, рискнувший сходить в Живицу раньше и забрать оттуда инструменты для ковки оружия, мы бы давно извели эту заразу под корень! Но вы предпочли трусливо прятаться по хатам и ждать, когда всю работу за вас сделают чужаки. Те, кого не жалко, - Беррен остановился и презрительно сплюнул, - Вы обменяли свою трусость на жизни собственных близких. И в этом я обвиняю каждого, кто тут собрался. И если хоть одна блядь, хоть пальцем тронет этих женщин, я лично отрублю ему руку!

– Ты решил насмехаться над нашими обычаями? – заорал мужик, и повернулся к толпе, - Плюнуть в лицо нашим богам пред глазами всего честного народа. Братцы, да он ничем не лучше этих ведьм! Или они его успели околдовать!

– Ведьмозаступник!

– Чужак!

– Голем проклятый!

Разъяренная толпа, подбадривая себя криками, качнулась вперёд. Но у старого солдата оставался ещё один козырь в рукаве. Последний козырь.

– Я уважаю ваши обычаи, - рявкнул он так, что люди снова замерли и выжидающе уставились на него, - Но вы сами, похоже, про них позабыли. Вы сами плюнули в лицо своим богам. Вы сказали, что собираетесь вершить божий суд, но вознамерились решать его исход за них.

По толпе прокатились тревожные шепотки. Некоторые люди одобрительно закивали, соглашаясь с капитаном. Похоже, ему всё-таки удалось нащупать их больное место.

– Божий суд, - продолжил Беррен, - разрешается испытанием. Испытанием поединком.

– Ну так дайте этой суке меч, - возразил ему мужик, возглавлявший толпу, - Пусть защищает свою честь. И если она действительно невиновна, боги встанут на её сторону. Сука, да я прямо сейчас готов выйти и доказать, что она не права. С превеликой радостью.

– Герой, - капитан презрительно сплюнул, - Что тут ещё скажешь! Но, да будет тебе известно, что обвиняемые в таком случае имеют право на защитника.

– И кто за них вступится? За этих сук паршивых.

– Я, - спокойно сказал капитан.

Толпа замолчала. Все смотрели то на «ведьм», то на их заступника, не понимая, что с этим делать. А у меня в голове начал рождаться план.

Божий суд и испытание. Но ведь испытание может быть любым, не обязательно поединком. И тут у нас появляется большое окно возможностей, как мышку съесть и на хуй сесть. Тем более, этим безграмотным крестьянам можно втюхать любой бред, даже сочинённый на ходу. Лишь бы он звучал красиво.