Безудержная любовь
Шрифт:
Доведенный до предела, я сделал именно то, что она сказала — обнял ее и прижался своими губами к ее губам. Мой язык скользнул между ее губ, настойчивый, горячий, требовательный. Я вложил весь гнев, ревность и разочарование в этот поцелуй, отчаянно пытаясь подавить свои вспыхнувшие чувства.
Но ее руки обвились вокруг моей шеи, и она подпрыгнула, обхватив меня ногами, что только подлило масла в огонь. Мои руки скользнули под ее задницу, и я прижал ее спиной к стене старого сарая, которая пульсировала от грохота барабанов внутри. Я прижался своим твердым членом
Она застонала мне в губы, и я подумал, поймают ли нас, если я трахну ее прямо здесь, в темноте, у Сломанной Спицы — хотя, честно говоря, я даже не был уверен, что продержусь достаточно долго, чтобы меня поймали. Я был готов кончить в штаны.
Песня подошла к концу, и я услышал свист и аплодисменты из бара. Придя в себя, мне пришлось поставить ее на землю и сделать шаг назад. Мы оба тяжело дышали.
— Боже, — выдохнула она, вытирая рот. — Ты можешь быть таким засранцем, но точно знаешь, как целоваться.
Я поморщился, хотя моя грудь наполнилась гордостью.
Поправив юбку, она прислонилась спиной к стене. — Итак, что теперь? Ты собираешься снова извиниться? Обещать держаться от меня подальше?
— Я должен.
Она уставилась на меня, в ее глазах отражался лунный свет. — Не беспокойся.
— Что это, Вероника? — выпалил я. — Что мы делаем?
— Черт возьми, если бы я знала! Я знаю, что бы мы делали, если бы ты просто расслабился и немного повеселился. Чего ты так боишься?
Я открыл рот, но не извлечь и слова.
— Дети уехали на неделю, Остин. Напряжение между нами сводит нас обоих с ума. Если бы ты не был таким трусом, мы могли бы выкинуть это из головы!
— Я не трус! — сказал я ей. — Дело не только в детях.
— Тогда что? Ты беспокоишься обо мне? Боишься, что я могу подумать, что ты мой парень, если позволю тебе добраться до третьей базы? Пожалуйста. — она подняла руку. — Последнее, что я ищу, — это новые отношения.
Ее слова искушали меня поцеловать ее снова. Отвезти домой и забежать на третью базу — к черту это, я хотел забить. Но что-то меня сдерживало.
— Это неправильно, — упрямо ответил я.
Она наклонила голову. Затем придвинулась достаточно близко, чтобы встать грудь к груди со мной, положив руку на выпуклость в моих джинсах. — Тебе кажется это неправильным?
Я не мог лгать, поэтому промолчал. Как всегда.
Ее губы приподнялись, и она покачала головой. — В следующий раз, когда ты поцелуешь меня, Остин, делай это потому, что тебе этого хочется, а не потому, что не хочешь, чтобы я целовалась с кем-то другим. — она опустила руку. — Или не делай этого вообще.
Затем она повернулась на каблуках и ушла прочь.
Когда мы вышли из бара, она ехала домой на заднем сиденье, напряженная и молчаливая. Я тоже ничего не говорил, и Ксандер оставил попытки завязать разговор и включил радио.
Дома Вероника быстро выскочила из машины. — Спасибо, что подвез меня, было весело, — сказала она без каких-либо эмоций. Затем она захлопнула дверь и зашагала по подъездной дорожке к гаражу.
— Что, черт возьми, произошло между вами, ребята, сегодня вечером? — спросил Ксандер, когда мы смотрели, как она поднимается по лестнице в свою квартиру, освещенную фарами Ксандера.
Я выдохнул и потер затылок. — Я облажался.
— До или после того, как ты попробовал ее помаду? — Ксандер протянул руку и провел по моей шее.
Я оттолкнул его руку и потер то место. — Эта штука похожа на промышленный морской лак. Она не оттирается.
— Знаешь, в чем твоя проблема? У тебя нет утонченности.
— Моя проблема в том, что она работает на меня, придурок, — огрызнулся я. — Что за отец, который трахает няню?
— Не придавай этому значения, — парировал Ксандер. — Это не похоже на то, что она невинный подросток, а ты старик-извращенец. Детей даже нет рядом.
— Что произойдет, если дела пойдут плохо?
Ксандер рассмеялся. — Ты имеешь в виду, что, если ты тупица с двумя детьми?
— Отвали! Я серьезно, Ксандер. — я потер затылок. — Я имею в виду, что произойдет, если я пересплю с ней, а потом будет неловко, и нам придется практически жить вместе до конца лета? Или что, если что-то пойдет не так и она уйдет?
Он пожал плечами. — Я не знаю.
— И не только потому, что связываться с ней рискованно с точки зрения работы, но и потому, что она только что разорвала ужасные отношения. Этот парень был для нее настоящим придурком.
— Вот почему ты ей нужен. Покажи, что не все парни такие.
— Что, если она не в себе? Что, если она просто одинока и уязвима, а я придурок, который воспользовался ею?
Ксандер вздохнул. — Послушай, я не настолько хорошо ее знаю, но она не кажется мне хрупкой.
— Она хорошо это скрывает, — ответил я, вспоминая то, что она рассказывала мне о своем прошлом.
Мой брат на минуту замолчал, уставившись на гараж. — Я не знаю, чувак. Может быть, я неправильно воспринимаю сигналы. Но с моей точки зрения, ты нравишься ей, а она нравится тебе, и вам обоим, кажется, не помешало бы хорошо провести время с кем-то, кому вы доверяете. Вот и все.
Ксандер кое-что понял — Вероника доверяла мне. Возможно, в этом и была проблема. Я не хотел все испортить.
Перегнувшись через меня, он открыл бардачок и достал презерватив. — Но, ради бога, будь осторожен на этот раз.
— Я не собираюсь с ней спать, Ксандер.
Но я взял этот презерватив с собой.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Вероника
Я ПОЗВОЛЯЮ себе зайти в свою квартиру и захлопнуть за собой дверь. Затем я плюхнулась лицом вниз на диван и закричала в подушку.
Что с ним было не так? Хотел ли он меня или нет? Может быть, это была просто его запретная фантазия — он страстно желал няню.