Безумцы
Шрифт:
Человек переступает порог. Он в фланелевой рубахе и вязаных брюках.
Карцов всматривается в его бурое от загара лицо, обрамленное курчавыми черными волосами, и, хотя человек переодет, он узнает одного из тех, кого недавно встретил в туннеле: у незнакомца серьга в ухе.
— Его зовут Бруно, — говорит Абст. — Ложись, Бруно! — Он рукой показывает на нары: — Ложись и спи!
Человек направляется к нарам и укладывается — лицом вверх, разбросав руки, и закрывает глаза.
— Бедняга! — вздыхает Абст. — Сколько ни бились с ним — никаких сдвигов. К сожалению, безнадежен.
И он уходит.
Оставшись один, Карцов садится на койку, стискивает ладонями голову.
Так проходит несколько минут.
Новичок спит, ровно и глубоко дыша.
Карцов наклоняется к его лицу, исследует взглядом лоб, глазные яблоки, плотно прикрытые красноватыми веками, скулы, виски.
Никаких следов операции.
Он вновь, еще тщательнее, изучает лицо человека. Правое веко чисто. А на левом, вверху, почти под самой бровью, небольшая темная корочка. Будто присох комок бурой грязи.
Кровь!
Вот откуда проник в мозг тонкий режущий инструмент Абста. Итак, он расправился с очередной жертвой. А в подземелье ждут своей очереди еще четверо. Завтра, нет, может, уже сегодня их постигнет та же участь.
У новичка обнажена часть груди. На смуглой коже фиолетовые полосы. Татуировка? Карцов расстегивает воротник его рубахи. Да, татуировка. В центре груди искусно изображены скрещенные весла и водолазный шлем с круглым иллюминатором. А под рисунком текст: “Матерь божья, оберегай славного парня Бруно Гарриту. Специя, 1938 год”.
Надпись на итальянском языке.
Карцов медленно идет в конец пещеры. Останавливается у спящего под табличкой “Марко”. У Марко круглое лицо с мягким профилем, полные губы, русая борода. А глаза, как помнит Карцов, голубые, большие.
Когда-то в них жила, наверное, этакая хитроватая смешинка…
Кто он — серб, болгарин? Быть может, украинец?
Рядом лежит Зигмунд — это, вероятно, поляк. А сюда могут доставить и русских, и американцев, и англичан!
Карцову кажется — он видит германские лагеря военнопленных с обреченными на уничтожение людьми, видит агентов Абста, которые ворошат картотеки, опрашивают узников, щупают им мускулы… “Человеческий материал” отобран. Это специалисты, которых не нужно учить работе под водой. Их увозят и на подводных лодках доставляют сюда. Пленные не хотят служить врагу? Да Абсту и не требуется их согласие. Короткая безошибочная операция — и готов отряд смертников-торпедистов, которые послушны, не проявят недовольства, сомнения, страха!..
Карцов видит города в развалинах, пылающие деревни, взорванные заводы, дворцы, библиотеки. И всюду — трупы, тысячи трупов. Оставшиеся в живых будут низведены до состояния рабской покорности и отупения. Ибо победителям нужен рабочий скот. Так, по замыслу Гитлера, произойдет в Советском Союзе, затем в Европе и, наконец, во всем мире.
Надо ли удивляться тому, что творит в своем тайном логове Артур Абст? То, что он делает с несколькими десятками людей, Гитлер намерен совершить с миллионами.
Карцов поворачивается и бредет в свой угол. Присев на краешек койки, лезет в карман за сигаретой.
Внезапно он вскакивает на ноги, стискивает кулаки. Он вдруг понял замысел Абста, предложившего ему изучать ремесло водолаза. Он, Карцов, будет уничтожен не сразу, нет. Сперва он подвергнется операции и займет место на этих же нарах!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Все это утро Глюк провел наедине с хозяином “1-W-1”. Тот подробно инструктировал помощника. Действовать предстояло сравнительно недалеко от конической скалы, а это вдвойне опасно. Объект должен быть уничтожен с первой же атаки. Скрытность, внезапность — главные условия успеха. Допустив ошибку, Глюк может поставить в тяжелое положение всех обитателей подземелья.
Заканчивая инструктаж, Абст говорит:
— Это серьезный риск. Очень серьезный, Глюк. Однако на него надо пойти. Пелла должен быть сломлен! По донесению агента, группа патрульных кораблей вышла в океан задолго до рассвета. Сегодня к вечеру вернется сторожевик. Он будет один.
— То, что нужно, шеф. Не прозевать бы!
— У нас достаточно времени, чтобы все подготовить.
— Шеф, не забыли об обещании? Я свое сделаю…
Вместо ответа Абст достает из сейфа бумагу. Глюк читает — и его широкое лицо расплывается в улыбке. Это решение так называемого народного трибунала Германии. В нем говорится: Густав Глюк помилован, судимость с него снята.
— Получена с последним транспортом, — замечает Абст. — Как видите, я держу слово.
Глюк бережно прячет бумагу. Абст провожает его до выхода.
— Напоминаю, — говорит он, открыв дверь, — обязательно заставьте пловца снять шлем. Надо, чтобы его опознали. Надеюсь, представляете, как это важно?
— Все будет сделано, шеф.
— Тогда — с богом. И пусть вам сопутствует удача. Справитесь хорошо — доклад попадет к фюреру. Награда не заставит себя ждать!
Вскоре рыжебородый уже на площадке возле лагуны. Поджидая Вальтера, он достает из сейфа респираторы, замеряет давление в кислородных баллонах, осматривает коробки с поглотителем углекислоты, шлемы, клапанные коробки. Все в порядке.
Тогда Глюк берет из сейфа торпедный взрыватель, осторожно освобождает его от упаковки.
Вот и Вальтер. Побагровев от натуги, он вкатывает ручную тележку с погруженным на нее черным продолговатым ящиком. Ящик — это торпедный аккумулятор, тяжелейший агрегат, составленный из тридцати элементов. В сумме они дают напряжение в шестьдесят вольт при большой емкости.
— Замучился, — бормочет Вальтер, тяжело переводя дыхание. — Тащишь и тащишь его по рытвинам и буграм, нет конца каторге…
— Ладно, ладно! Время не ждет, поторапливайся. Давай кран к торпеде!
Кран подведен к стеллажам. Двухместная торпеда застроплена, перенесена к краю площадки и бережно опущена на массивные деревянные блоки.
Помощники Абста вскрывают отсек в центральной части снаряда, ставят туда батареи. Аккумулятор закреплен, провода присоединены, зажимы затянуты ключом. Глюк придирчиво изучает показания вольтметра и амперметра на приборной доске. Все хорошо — аккумулятор полностью заряжен. Поворот движка реостата — и винт торпеды начинает вращаться.