Безумие в моей крови
Шрифт:
— Тебе так не терпится меня покинуть? — Искры игриво запрыгали по его ногам.
— Я не спешу. — Трой поймал искру на ладонь, поднес к губам и подул на нее. Огненным мотыльком она полетела вперед и впиталась в фиолетовую сеть. — Я не уйду, пока Вивиан не смирится.
— Сделай так, чтобы она смирилась.
— Сделаю. Но и ты не провоцируй ее.
— Это еще кто кого провоцирует. Хотела бы я быть уверенной, что ты на моей стороне, Трой.
Друат вскочил и стряхнул с себя нити.
— Ты оскорбляешь меня! Я — твой друат, я могу быть только на твоей стороне.
Тряхнув кистью, он отбросил в сторону последнюю нить и исчез.
— Мужчины! —
Случайный прохожий замедлил шаг у подножья холма и в изумлении вытаращил глаза.
— Это что еще за туман такой? Он как будто появляется из самой земли.
Мужчина поежился и, опасливо оглядываясь по сторонам, побежал прочь.
Расслабившись, Лиивита задумалась о том, что чувствовать — это наказание. Это болезненно и страшно. Как странно подумать, что она сама решилась на то, чтобы пустить на себя людей, которые стали ее сознанием. Людей, которые целенаправленно и тщательно отвергают свою истинную природу. Лиивита чувствовала их, переживала, бесилась, но ничего не могла с этим поделать.
— Надеюсь, что Трой подчинит тебя, мятежная маленькая королева. Надеюсь, что он сломит твое сопротивление, растопит твою ненависть, и тогда мы будем править вместе с тобой.
Перед нами проходила бесконечная череда людей и ситуаций. Чаще всего речь шла не о преступлениях, а о тех человеческих грехах, которые мы привыкли видеть вокруг себя: злоба, уныние, жадность, зависть, упрямство, глупость. Неискоренимых грехах, к которым Лиивита так и не привыкла за сотни лет знакомства с людьми. Я не знала, каким образом она выбирала того или иного человека, и друаты отказывались пояснять ее логику. Только Трой настойчиво заверял меня, что она делает все это, чтобы доказать свою власть надо мной. Я пыталась объяснить Лиивите свойства человеческой натуры, друаты слушали меня, и иногда мне удавалось выпросить для кого-то второй шанс. И именно тогда на меня нападало гнетущее бессилие: какой смысл давать людям второй шанс, если они не знают об этом, да и не хотят меняться?
Я попыталась принести Лиивите извинения. Как же трудно это сделать, когда ты не чувствуешь себя виноватой! Я терпеливо выслушивала друатов, хотя мой разум захлебывался от протеста.
— Так значит вы согласны, что этим людям следует умереть, Ваше Благородное Величество? — злорадно усмехнулся Матирн в ответ на мое вежливое внимание. Дарио пощелкал костяшками
Титаническим усилием воли я заставила себя сдержать раздражение.
— Я сожалею, что не давала вам возможности высказаться. Впредь я буду внимательнее относиться к мнению живой земли.
Я была очень довольна своей выдержкой, но вырвавшийся у друатов смешок остудил мою радость.
— Мы и не предполагали, что вы способны на ТАКОЕ, Ваше Величество! — с насмешливым поклоном заметил Дарио.
— На что именно?
— Слушать других! — Друаты засмеялись, как мальчишки. Мне так хотелось увидеть лицо отца, но его на встрече не было. Трой молча наблюдал и не вмешивался в наш разговор, хотя я и ощущала его молчаливое неодобрение. Как я и ожидала: ни слова поддержки.
— Я надеюсь, что Лиивита примет мои извинения. — Мой голос скрипел от гнева. Мне хотелось вцепиться в насмешливые лица друатов, раздирая кожу ногтями. Это видение было таким ярким и неожиданным, что я вздрогнула.
— На твоем месте я бы не надеялся на прощение Лиивиты. Список твоих промахов слишком велик. Готовься замаливать свои грехи всю свою оставшуюся жизнь. А пока будь хорошей девочкой и не мешай нам. — Выразительно подняв брови, Матирн добавил: — Ваше Королевское Величество.
Дарио только поморщился, презрительно дернув подбородком.
Не помогало и то, что друаты откровенно издевались надо мной. Однажды мы обсуждали мужчину, который давно и упорно жаловался на коварство Лиивиты, которая дескать отказывала ему в богатстве и счастье. Честно говоря, этот мужчина был мне весьма неприятен, но это не было основанием обрезать нить его сознания.
— Неужели вы не понимаете, что он несчастен! Отнеситесь к нему с пониманием, даже с презрением, если хотите. Он ведь сам портит себе жизнь. Не обращайте на него внимания! — воскликнула я.
— Неужели ты до сих пор не поняла, что мы не можем не обращать внимания! — злобно напомнил мне Матирн. — Если Лиивита выбрала его, то он должен умереть!
— Если вы не можете не обращать внимания, тогда дайте ему то, о чем он просит! Сделайте его богатым.
Матирн задумался, и мне показалось, что он впервые всерьез рассматривает сделанное мною предложение.
— А это мысль! Считайте это сделанным, Ваше Величество, — сказал он с почтительным поклоном.
Я уже тогда должна была заподозрить неладное.
— Отлично, переходим к следующему вопросу, — объявил Дарио. — Кого бы ты хотела сделать несчастным, Вивиан?
— С какой стати?
— Как это с какой? У нас нет полномочий нарушать баланс. Если мы дарим кому-то неожиданное счастье, то должны тут же восстановить равновесие.
— Вы меня об этом не предупредили! Тогда не давайте ему денег, я не хочу восстанавливать равновесие!
— Прощу прощения, но уже поздно, — ответил Матирн с притворным сочувствием. Друаты мучали меня больше получаса, обсуждая варианты неприятностей, которые должны были постигнуть мой народ для восстановления баланса.
В тот день нам пришлось обсуждать еще несколько человек, которые жаловались на Лиивиту.
— Это ужасно! — горько заключила я. — У большинства людей есть все предпосылки для счастья, так почему же они постоянно на что-то жалуются?
— А с чего им быть счастливыми? — возразил Матирн. — Они живут чужими жизнями, увлекаются чужими ценностями, придумывают себе проблемы. Весь ваш народ безумен, моя королева!