Безумие
Шрифт:
– Мой друг Фиггис занимался этим делом.
– О, знаменитый Фиггис! – воскликнула Элла.
– Ты не будешь иронизировать, если познакомишься с ним поближе.
– Я уже с ним знакома.
При первой встрече он не произвел на Эллу никакого впечатления. Представляясь, Дарнел Фиггис подошел чересчур близко и слишком долго держал ее руку в своей при рукопожатии. Потом, опираясь на стойку бара в «Джунглях», Фиггис слишком громко и слишком подробно рассказывал о женщине, смерть которой он расследовал, и о том, что он нашел в ящиках ее комода.
– Тебе стоило бы увидеть его в деле или поработать с ним.
Элла удивленно подняла брови.
– Дай мне почитать дело о нападении, я составлю мнение о его работе и, возможно, изменю точку зрения.
12:20
Крис сидел на больничной койке, щипая себя под одеялом за бедра, чтобы не потерять сознание.
– Я обещаю вам, что поеду прямо домой.
Врач неодобрительно покачал головой.
– Но ведь не прошло и суток после операции.
– Я чувствую себя хорошо. Мне надо уйти.
– Об этом не может быть и речи, – запротестовал он. – У вас может начаться внутричерепное кровотечение. Вы должны находиться здесь под наблюдением врача.
Крис ущипнул себя сильнее. Шум в ушах усиливался, а от мелькания черных точек перед глазами он с трудом различал фигуру врача.
– Может, завтра?
– Самое раннее – это на следующей неделе.
Голос врача прозвучал как из длинного туннеля.
– Не хотите ли прилечь?
– Нет, я в порядке.
– По вашему виду этого не скажешь.
Крис сделал глубокий вдох.
– Спасибо, что нашли время поговорить со мной.
Врач воспринял эти слова как окончание разговора и ушел. Крис откинулся на подушки, чувствуя, как пот ручьями стекает по лицу. Конечно, врач мог заметить, как он побледнел и как покрылся испариной лоб, но когда на кону стояла жизнь Лачлана, Крис готов был умереть за сына, каким бы плачевным не было его состояние.
Крис шумно втянул через ноздри холодный больничный воздух. Он попросил Глорию принести из дома пижаму на смену больничной рубашке и рассчитывал все успеть за оставшиеся до ее возвращения полчаса. Крис дотянулся до кнопки вызова возле спинки кровати.
Молодой медбрат просунул голову в дверь.
– Что случилось, Крис?
– Принеси мне, пожалуйста, телефон.
Через пару минут беспроводная телефонная трубка находилась в руках Криса. Когда стихли шаги медбрата, он набрал номер, который знал наизусть.
– Отдел по найму персонала, – ответил женский голос – Я хотел бы поговорить с Дином Ригби.
– Сейчас он на совещании, извините, – ответила девушка. – Хотите оставить для него сообщение?
– Передайте, что звонил Крис Филипс и просил его перезвонить, как только он освободится. Я в палате интенсивной терапии в Королевском госпитале Северного побережья. Скажите ему, что это срочно.
Нажав на кнопку отбоя, Крис продолжал сидеть с телефонной трубкой на коленях. Такое сообщение наверняка передадут Дину незамедлительно. Что бы там ни было Дин должен перезвонить ему через несколько минут, и тогда Крис скажет ему то, что должен сказать, или договорится о встрече, если Дин не захочет говорить об этом по телефону, – это все должно произойти до возвращения Глории.
14:15
Когда дверь последней квартиры в доме закрылась за Софи с Ангусом, они направились к лестнице.
– Сколько детей, по твоим подсчетам, мы проверили? – спросил Ангус.
– Пятьдесят семь.
Софи быстро спускалась по лестнице, держась за перила, а красная нейлоновая сумка ритмично ударялась о ногу. Их ждал следующий дом. Теперь Софи не испытывала неловкости оттого, что ей приходилось беспокоить людей, а вид родителей, которые так переживали за своих детей, придавал ей решимости. Она готова на все, чтобы найти Лачлана.
– Яне знаю, как тебе удается это делать, – проговорил Ангус.
– Что делать?
– Вот так искать. Не знаю» смог бы я найти в себе силы, если бы у меня пропал ребенок.
– Это трудно объяснить.
Более того – это невозможно объяснить. Софи мог понять только тот, кто пережил нечто подобное.
– У моего племянника рак, – сказал Ангус. – Так тяжело смотреть на его мучения, но по крайней мере мы хотя бы можем быть с ним рядом. Не могу даже представить, что бы я чувствовал, если бы не знал, где он и что с ним.
Софи замедлила шаги и оглянулась на Ангуса.
– Я тебе сочувствую. Сколько ему лет?
– Почти год. Он болеет уже несколько месяцев. Лейкемия.
Они вышли из здания и зашагали по лужайке, поросшей редкой травой.
– Моя сестра Би – мать-одиночка, поэтому я для него почти как отец. Я горжусь этим.
Софи посмотрела на идущего рядом Ангуса с планшетом под мышкой и болтающимся из стороны в сторону галстуком. Из всех людей, с которыми она разговаривала после исчезновения Лачлана, он понял ее лучше остальных. Потерять ребенка – это только первый шаг, и очень большой, на пути к тому, чтобы потерять самого себя.
Софи проговорила тихо:
– Я нашла в себе силы не поддаваться отчаянию, а действовать, потому что я должна быть сильной. Если я не сделаю все возможное, я предам своего ребенка. Я допустила, что его забрали от меня.
– Ты не должна себя винить. Тебя там не было, – заметил Ангус.
– Я знаю, но я мать, и мой долг – защищать своего ребенка, а я не уберегла его, – ответила Софи. – Я молю Бога, чтобы не оказалось, что его украл Сойер. Тогда я буду вдвойне виновна в том, что произошло.