Безумие
Шрифт:
Элла хотела спросить, сколько времени осталось у Лачлана, но передумала. Все-таки Дэннис был ее напарником.
– Сделаем небольшой перерыв, – предложила Элла. – Мы узнаем, с какой машиной он столкнулся, у кого и когда он купил наркотики, и тогда сможем понять, что он делал в тот вечер.
Дэннис вздохнул и посмотрел на часы.
– Пора идти. Сейчас у нас собрание.
10:40
Крис попытался сесть на кровати. У него кружилась голова, кровь стучала в висках и учащенно билось сердце. Он должен выбраться отсюда и попасть
– Что ты делаешь? – Глория схватила его за руку и попыталась уложить обратно на кровать.
– Я в порядке.
– У тебя идет кровь из носа. – Глория выдернула несколько бумажных салфеток из коробки.
Рана на лице отдавала болью. Крис приложил салфетки к носу и поверх них посмотрел на Глорию.
– Врачи не сказали, сколько я здесь еще пробуду?
– Еще несколько дней, – ответила Глория. – Тебе нужен уход.
Он подвинулся к краю кровати и поставил ноги на пол.
– Я уже нормально себя чувствую. Какой Смысл оставаться здесь?
– Но ты еще не выздоровел! – Глория взяла Криса за руку, желая остановить его, когда он снова попытался подняться. – Ты еще слишком слаб. Ты можешь в любой момент потерять сознание.
Крису с трудом удалось встать на ноги. Перед глазами все поплыло и затанцевали черные точки. Крис зашатался. В ушах звенело, и он не мог разобрать слов Глории. Потом он почувствовал, как чьи-то руки укладывают его в постель. Когда сознание прояснилось, он увидел рядом с Глорией медсестру. Они смотрели на него с укором.
Крис закрыл глаза от бессилия. Он никогда в жизни не ощущал себя таким слабым и беспомощным, как сейчас люди у кровати смотрели на него свысока и разговаривали с ним, как детективы общаются с преступниками. Ужасно осознавать, что приходилось врать этим людям, а особенно Софи. Крис повторял себе вновь и вновь, что у него не было выбора, но все равно чувствовал себя виноватым.
Медсестра вышла из комнаты, и Глория придвинул стул ближе к кровати.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – соврал Крис.
Пока он смотрел, как мать гладит его по руке, в голове у него созрел план. Если не отпустят его, он уйдет сам главное – улучить момент, когда никого не будет поблизости. Он будет тренироваться ночь напролет. Только бы хватило сил выбраться отсюда, попасть домой и дождаться их звонка. А если они не позвонят, он сам их найдет.
Именно так он и сделает.
11:00
В комнате расследований стоял запах кофе и пота. Детективы зевали в ожидании своей очереди, чтобы отчитаться, что удалось сделать за эти утренние часы. Элле тоже приходилось прилагать усилия, чтобы не зевать, когда она делала пометки в своем блокноте. Расследование начинало давать некоторые результаты – появлялись все новые версии.
Шейн Брейфилд, пьяный водитель, которого Крис посадил в тюрьму, был на свадьбе у своей двоюродной сестры в то время, когда похитили ребенка. Свидетели и фотографии на мобильном телефоне подтверждали
Управляющий госпиталем сообщил подробности о родителях, у которых родился мертвый ребенок. Лорел и Даниэль побывали у них: женщина рыдала – о похищении она услышала в выпусках новостей, а мужчина, сам пар медик, позвонил в свое главное управление, чтобы узн адрес Филипсов и послать им цветы.
Криминалисты изучали записку, оставленную возле тела Криса. Она была напечатана на бумаге марки «Reflex», плотностью восемьдесят граммов, которая продавалась по всей стране. Похититель воспользовался принтером марки «Canon», который также можно купить без проблем. Не нашли никаких отпечатков или волос. Элла потерла глаза и попыталась сконцентрироваться на объекте поиска: белый мужчина, у которого есть трикотажный шлем-маска, принтер «Canon» и пачка бумаги «Reflex».
– А что насчет шрифта? – спросила Элла.
Дэннис посмотрел в отчет и кивнул.
– Шрифт Times New Roman – самый обычный, есть в любом компьютере.
Тревис Генри положил на стол записку и подвинул ее к Элле: «Вы были правы. Сильвия Моррис прятала ребенка своей подруги».Элла пожала плечами, словно хотела сказать: «Не вышло, ну и ничего страшного».
В дверь постучали, и в комнату заглянул исполняющий обязанности комиссара Руперт Игерз. Дэннис кивнул Элле.
Она вышла в коридор и прикрыла за собой дверь. Игерз был в форме. Сегодня утром на пресс-конференции расспрашивали не только о похищении и покушении, но и атаковали вопросами об ограблениях, о звонке на телевидение, о возросшей за последнее время смертности из-за передозировки наркотиками, а также их интересовала смерть Лили Джонс, дочери бывшего члена парламента Зантера Джонса, погибшей в результате несчастного случая вчера вечером в Гайд-парке. Эллу ничуть не удивило то, что Игерз выглядел расстроенным и изможденным.
У него за спиной стоял молодой мужчина в темном костюме в тонкую полоску. Элла его не знала, но у нее возникло ощущение, что она его где-то раньше видела.
– Как идет расследование? – спросил Игерз.
– Медленно.
Элла пересказала все, что им удалось узнать.
– Телефоны «горячей линии» звонят непрерывно, хотя у нас и без этого много дел.
– Все понятно, – Игерз потер лоб. – Это детектив Мюррей Шекспир. – Элла посмотрела на молодого мужчину более внимательно. – Через него я буду поддерживать с вами связь и получать информацию о ходе расследования, – продолжал Игерз. – Я хочу постоянно быть в курсе событий, а вам следует обеспечить ему доступ ко всему, связанному с расследованием этого дела.
– Да, сэр.
Игерз ушел, оставив их в коридоре. Мюррей Шекспир улыбнулся Элле. У него так же выступали клыки на верхней челюсти и были такие же глаза цвета свинца.
– Вы, наверное, сын Фрэнка Шекспира?
Мужчина кивнул головой в знак согласия:
– Отец сказал, что вы должны его помнить.
Элла сжала кулаки за спиной. Шекспир посмотрел на нее многозначительно. Посредник в таком деле – это головная боль: ему всегда надо объяснять все, что происходит, а это отнимает время, которого у детективов всегда в обрез. Шекспир не был бы Шекспиром, если бы поступил иначе.