Безумие
Шрифт:
Моррис посмотрела через плечо в гостиную. Проследив за ее взглядом, Элла увидела чистую комнату с одним-единственным креслом-качалкой, обитым когда-то белым винилом. Рядом стоял перевернутый ящик для молочных бутылок, накрытый тканевой салфеткой, на котором лежал пульт дистанционного управления и свернутая газета «Ти Ви Вик». То, что ей удалось разглядеть в кухне, выглядело чистым. У одной стены в прихожей стоял книжный шкаф, в котором аккуратно были выставлены шесть романов издательства «Милз энд бунз». [8] Ни одной детской игрушки. Никаких других признаков присутствия в доме кого-либо еще. Одно кресло. Элла подумала, что, наверное, к Моррис не часто приходят друзья. Но почему она оглянулась назад?
8
«Mills and Boons» – издательство в Великобритании, специализирующееся на любовных романах.
– В доме есть еще кто-нибудь, кроме вас? – спросила Элла.
Моррис прокашлялась, но ничего не ответила. В этот момент из-за угла дома послышалась оживленная беседа, и Элла увидела Клинтона, торопливо приближавшегося к ним.
– Там, в задней части дома, ребенок.
– Это ваш ребенок? – обратилась Элла к Моррис.
Моррис молчала. Элла сочла это поводом для того, чтобы войти в дом. Тревис буквально наступал ей на пятки, а Дэннис с Клинтоном и другими полицейскими прошел в гостиную.
– Осмотрите весь дом, убедитесь, что здесь больше ни кого нет.
В прихожей царил полумрак и скрипели половины. Вверху на проводе болталась лампочка без плафона. Тревис щелкнул выключателем, но свет не зажегся.
В комнату слева вела дверь с дырой-размером с кулак на наружной панели. Элла осторожно открыла дверь и увидела каркасную кровать со скомканными красными простынями и грязным одеялом. Тревис нагнулся и заглянул под кровать.
Дверь в следующую комнату была открыта. Это была ванная комната с голубой напольной плиткой и с потрескавшейся душевой кабиной.
Последняя дверь была закрыта. Наклейка на ней сообщала о том, что кто-то неплохо провел время на шоу «Ройял Истер» в 1979 году. Элла повернула ручку двери из белого китайского фарфора, расписанного цветами, и заглянула внутрь.
В маленькой пустой комнатке на полу на не застеленном ничем грязном матрасе лицом вниз лежал завернутый в пляжное полотенце ребенок. Лица Элла не видела, но волосы у него были темные. Затаив дыхание, Элла склонилась над матрасом.
– Это он? – спросил Тревис. – Он жив?
Элла взяла теплый комочек на руки. Малыш пошевелился. От избытка эмоций хотелось заплакать, и Элла прижала ребенка к себе, а тот открыл глаза. Голубые глаза.
– Это не он.
– Ты уверена?
Тревис подошел поближе.
– Разве младенцы не похожи как две капли воды.
– У Лачлана карие глаза.
– Возможно, ему вставили контактные линзы, глаза казались другого цвета.
– Младенцу? Контактные линзы?
Ребенок захныкал. Элла положила его на матрас и развернула пляжное полотенце. На младенце был только подгузник. Малыш задергал ножками и заплакал. Элла расстегнула липучки на подгузнике.
– Да это же девочка!
– Думаю, это не ее ребенок, – сказал Тревис, когда Элла заворачивала ребенка в полотенце.
– А что, у пятидесятишестилетней женщины не может быть грудного ребенка? Это не редкость.
Моррис сидела в гостиной в кресле-качалке, плотно сдвинув колени, ногами она упиралась в серый ковер, а руками крепко сжимала подлокотники кресла. Дэннис стоял рядом, сложив руки на груди. Клинтон и еще один полицейский исследовали кухню.
Заметив в руках у Клинтона полиэтиленовую упаковку с подгузниками и чек, Элла сказала:
– Это не Лачлан.
С ребенком на руках она подошла к Моррис и, склонившись к ее уху, спросила:
– Не хотите мне сказать, чей это ребенок?
Моррис ковыряла пальцем дырку в виниловой обивке кресла. Элла ощутила, как внутри нарастает гнев, который вот-вот вырвется наружу.
– Мы разыскиваем похищенного ребенка, – резко начала она. – Чем дольше мы будем разбираться с вами, тем меньше времени у нас останется на поиски.
У Дэнниса зазвонил телефон, и он вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок.
Моррис вытащила из дырки в кресле кусочек пенной набивки и принялась внимательно его рассматривать, а потом откинулась на спинку кресла. Элла подавила в себе желание пнуть ее по ноге.
– В таком случае – в участок.
Моррис встала с кресла, не проронив ни слова.
Элла прижала малышку к себе и, когда та заворочалась у нее на руках, ощутила трепет от прикосновения мягких волос девочки к своей щеке. Она кивнула полицейскому.
– Сначала позвоните в полицейский участок и скажите, чтобы прислали детектива, который не занят в поисках. Вызовите «скорую». Поедете в больницу, пусть осмотрят ребенка. Вызовите представителей опекунского совета. Вы можете организовать встречу с ними прямо в больнице.
Элла отдала ребенка и вышла на террасу. Тревис последовал за ней.
– Может, нам остаться здесь?
– Наша задача – искать Лачлана.
– А что, если это имеет отношение к делу Лачлана? А что, если здесь есть какая-то связь с черным рынком торговли детьми и поэтому Моррис молчит как рыба?
– Сомневаюсь. Она, скорее всего, помогает какой-нибудь своей подруге скрываться, от опекунского совета.
Элла спустилась по ступенькам. На газоне стоял Дэннис, пряча свой телефон в чехол.
Он показал ей сжатую в кулак ладонь с поднятым вверх большим пальцем.
– Крис пришел в себя и рассказал, как на него напали.
9:03
Софи сидела на краю больничной кровати, сплетя свои пальцы с пальцами Криса. Потребность прикасаться к нему была необходима ей как воздух. Софи хотелось, чтобы детективы перестали задавать Крису вопросы и ушли, и тогда она сможет забраться на кровать, обнять Крис и прижаться к нему всем телом.