Безумная парочка
Шрифт:
Моя мать настаивала на том, чтобы Джулиана продала или сдала в аренду свой дом и переехала в наш, чтобы заботиться о Харри. Именно это она сделала, как только проклятый поезд увез меня из Пилгрим-Лейка, с которым были связаны мои неизгладимые воспоминания, подальше от моих друзей, от Харри. В двенадцать лет я осталась без родителей, без девственной плевы, без дома. Многие ли мои сверстницы могли сказать о себе такое? Я помахала рукой на вокзале. Мы с Харри не произнесли ни слова. Заговорила только Джулиана:
«Береги себя, Алексис. Очень скоро мы снова будем вместе.»
Памятные прощальные слова. Позже я получила от неё очень грустное
Я ни разу не написала Харри – Господь ведает, не потому, что уважала желания матери. Я боялась невыносимой боли. Я не могла смириться с тем, что буду только переписываться с Харри, лицемерно отрицая все, что мы значили друг для друга. Это было бы отвратительной ложью. Иногда мне казалось, что я могу сохранить психическое здоровье, лишь пытаясь как можно лучше приспособиться к новому и враждебному окружению. Герр Нувилер помогал мне в этом. Сначала он учил меня кататься на лыжах, а потом – трахаться. Я не умела становиться на колени у кровати, как послушная маленькая Лолита. Но герр Нувилер не мог заменить Харри. Никто не мог сделать это.
У МЕНЯ ЕСТЬ ДЛЯ ТЕБЯ НОВОСТЬ, ДОРОГАЯ МАМОЧКА, ГДЕ БЫ ТЫ НИ НАХОДИЛАСЬ СЕЙЧАС. МЫ ЗАЙМЕМСЯ ЭТИМ СНОВА. ЧТО ТЫ НА ЭТО СКАЖЕШЬ, ЖАЛКАЯ СТЕРВА?
14
– Между прочим, – сказал Харри, – как вас зовут?
– Шоффе, – ответила она.
Шоу-фэ. Услышав это имя, Харри едва не уронил бокал с виски. Возможно ли это? Неужели…? Может быть, это распространенное французское имя. Но она не была француженкой. Как и женщина, с которой разговаривал Иэн Николсон.
Я разговариваю с посетителем, твоим соотечественником.
Именно эти слова произнес Николсон. Харри запомнил их. Николсон отменил свидание с этой женщиной. Неужели это она? Совпадение казалось невероятным, Харри не верил в подобные случайности. Ему хотелось спросить: «Вы знакомы с Иэном Николсоном?» Но он справился с этим желанием и произнес:
– Интересное имя. Как оно пишется?
– Ш-о-ф-ф-е. Ударение на «е». Оно означает – «раскаленная».
– Это правда?
Она улыбнулась, и он подумал об Алексис. Их улыбки были похожими, они обе обладали тонкими верхними губами и более полными нижними. Где сейчас Алексис? В эту самую минуту?
– Почему у вас французское имя, если вы – американка?
– Это идея родилась у моей работодательницы. Chaffe a rouge. [31] Она считает, что я – раскаленная докрасна.
Подруга Николсона работала у какой-то женщины, настоящего чудовища. Совпадения нагромождались одно на другое.
– Значит, это нечто вроде псевдонима, – сказал Харри.
– Да. Можно так сказать.
– Как вас зовут на самом деле?
Она снова улыбнулась.
– Я скажу вам это позже.
31
Раскаленная докрасна (фр.).
Он увидел под золотистой собольей шубкой маленькую грудь – полную противоположность сариного бюста с угрожающими сосками. Харри предпочитал женщин с небольшими грудями, он часто спрашивал себя, какие изменения претерпела Алексис в этой области. В двенадцать лет она была совершенно безгрудой, верхняя часть её тела могла принадлежать мальчику. Иногда Харри задумывался о том, что говорили о нем подобные предпочтения. Он поиграл с мыслью о том, что он – латентный гомосексуалист, потом отверг эту пугающую гипотезу. Нет, он женился на Саре не из-за её грудей, не для того, чтобы доказать себе, что он – настоящий, стопроцентный, гетеросексуальный американец. Он женился на ней, потому что ему нравились её акцент, титул, английское происхождение, деньги. Сейчас на него произвела впечатление явно дорогая шубка Шоффе. Это подарок Николсона?
– У вас в Париже дела? – спросила она.
– Вы угадали.
– Позвольте мне угадать, какие именно.
– Хорошо, но сначала скажите мне, нельзя ли угостить вас ещё одной порцией того, что вы пьете?
– Это «кампари». Нет, спасибо. Я должна следить за моим весом. Понимаете, я – манекенщица.
– У кого вы работаете?
– У Терезы.
Настоящее чудовище – Тереза? Вполне возможно. Тереза была мировой знаменитостью, все слышали о том, какая она стерва.
– Я бы хотел переспать с вами, – сказал Харри.
Она даже не поморщилась.
– Удивительно. Я думала о том же самом.
Харри потерял дар речи. Он не мог поверить в свое везенье.
– Я знаю место, – сказала она.
– У тебя?
– Нет, мы не можем туда пойти. Моя соседка по квартире пригласила на обед своего дружка. Это было бы слишком опасно.
– Тогда что за место ты имеешь в виду?
– Гостиница для любовников, mueble, – сказала она. – Поскольку мы не останемся там на всю ночь, комната обойдется всего в семь тысяч франков.
Восемь долларов? В какую дыру она собирается отвести его?
– Там чисто?
– Ты – настоящий американец. – Она засмеялась. – Это все, о чем вы способны думать? Чисто ли там? Не обворуют ли, не ограбят ли, не отравят ли вас? Это смешно.
– Мне не нравится, когда надо мной смеются. Меня это не забавляет. К тому же ты тоже американка.
Она перестала улыбаться, нахмурилась.
– Извини. Я не хотела тебя оскорбить. Честное слово. Как тебя зовут?
– Харри.
– Ты очень красив, Харри.
Лишь когда она встала, Харри понял, какая она высокая. Ее рост составлял около ста семидесяти восьми сантиметров – Харри сделал скидку на трехдюймовые каблуки из крокодиловой кожи. Рост Сары составлял лишь сто шестьдесят восемь сантиметров. Харри собрался изменить ей впервые за все время их брака. Он знал, что должен испытывать чувство вины, но не ощущал его.
– Нам надо найти такси, – сказала она. – Пешком туда не дойти. Гостиница находится в Семнадцатом округе.
В машине он взял молодую женщину за руку. Ее кожа была очень нежной, аромат духов – чертовски возбуждающим («Ле флер» Терезы?) Он не мог дождаться того момента, когда увидит её обнаженной. У нее, конечно, невероятно длинные ноги и красивые, небольшие, упругие груди. Какую позицию она предпочитает? Какие противозачаточные средства? Возможно, она настроена лишь на «шестьдесят девять». Она ничего не сказала о деньгах для себя, только о стоимости комнаты, и это порадовало Харри, потому что он где-то читал, что все девушки по вызову и проститутки обязательно заранее сообщают стоимость услуг. С другой стороны, возможно, любительницы, подрабатывавшие в конце месяца, действовали иначе. Иэн Николсон должен был предупредить его об этом. Черт возьми, как можно было забыть о такой важной информации!