Безумная Роща
Шрифт:
Сказал Мъяонель:
— Мне не хотелось бы этого.
Сказал Кемерлин:
— Правду ли сказал ты, говоря, что в новорожденном мире наши браки перестанут быть бесплодными и Целое нашего народа, возможно, возродится опять?
Сказал Мъяонель:
— Мне хотелось бы думать, что это возможно. Прежде мне доводилось ткать Целое, создавая какой-нибудь новый народ, но никогда прежде не доводилось восстанавливать Целое, а тем более — столь древнее, столь таинственное и столь изощренное Целое, как то, что было у народа дроу. Это — вызов моему Искусству.
Говоря так, он
Несколько дней он гостил в Морхикэле, и познакомился с родичами и детьми Кемерлина — со старшим, Герхальтом, и с младшими, рожденными от брака Кемерлина и Алгимейды, альвы света, и с побочными, рожденными от Кемерлина Крессо, сумеречной альвой. Но следует сказать, что кроме Отступника еще и другие дроу обитали в этой крепости — друзья и сотрапезники хозяина Морхикэля. Титул Кемерлина среди них был высок, ибо они называли его князем.
Заключив союз, отправился Мъяонель к замку Черной Лозы. И нашел он этот замок осажденным, и увидел, что последние двое защитников его загнаны в верхнюю часть крепости, а к ним рвутся осаждающие — люди и их священники. Двое последних защитников, один из которых был дроу — он был ранен, а другой кадж — он умирал, готовились к смерти. И сходя к ним, услышал Мъяонель, как обращается дроу к Силам, предлагая им себя за такую ничтожную малость, как месть.
Сказал Мъяонель, сплетая себя перед ним из воздуха, из теней, из отзвуков безумного крика:
— Я принимаю эту сделку. Страшнейшей местью отомщу им за тебя. Подтверди договор.
Сказал Яскайлег:
— Подтверждаю.
И тогда Мъяонель коснулся каджа, и исцелил его. И обратился против людей, пришедших с войной в замок дроу, и прогнал их прочь. Тогда старый священник Бога Света и жрица Богини Ночи обратились к своим покровителям и молили их о защите и силе. И аура божественного могущества возникла вокруг них, и защитила их от Мъяонеля.
Но сказал Владыка Безумия:
— Миновало ваше время. Ныне боги слишком далеко, чтобы помочь вам всей своей мощью.
И обрушил свою Силу на ту, что закрывала их. И Безумие вошло в Свет и Тьму и затмило глаза проводникам божеств, и коснулось их сердец. Взаимная ненависть вспыхнула в них сильнее прежнего, и обратились они друг против друга, и поразили друг друга. Мъяонель же прошел мимо содрогающихся тел, не замечая их, гоня перед собой прочих людей, как стадо. И возникло в его разуме знание о том, что послужило причиной к этой войне и о том, как велась война, ибо он пожелал этого знания. И порадовался Мъяонель, изыскав в этом знании некую Возможность. Тройственной была эта Возможность: возможность не исполнять своего обещания буквально, возможность испытать себя в той области Искусства, которая должна была пригодиться ему вскоре, и возможность сотворить злую шутку.
Пригнав людей в селение, откуда проиходила Рея, Мъяонель собрал всех поселян на площади и сказал им:
— Чудесными дарами наделели вас ваши боги. Дары эти таковы: животный страх, ненависть ко всему, что отлично от вас, стремление иметь для себя хозяина на небе, слепота и невежество. Хочу и я кое-чем одарить вас для того, чтобы
Сказав так, Мъяонель ушел от них.
Когда же он явился в замок Черной Лозы, спросил его Яскайлег:
— Как ты отомстил им?
Зная, что откровенным ответом он вызовет к себе сильнейшую ненависть (ибо отвратительным кощунством показалось бы дроу подобное проклятие) молвил Мъяонель:
— Ответь мне: какая месть лучше — та, которую полагает ужасающей тот, кто желает отомстить, или та, которую полагает страшнейшей сама жертва?
Сказал Яскайлег:
— Без всякого сомнения, второе.
Сказал Мъяонель:
— Вот так и я поступил с ними.
Сказал Яскайлег:
— В чем же заключалась твоя месть?
Но был ему ответ:
— Тебе достаточно знать и того, что случившееся было именно таким, как сказал я, а не иным. Но как оно осуществилось — я не расскажу тебе, ибо договор между нами касался только лишь мести, но не рассказа о ней.
Долго молчал Яскайлег, и тяжелы были его думы. И Мъяонель ждал, не тревожа его.
И когда дух Яскайлега перестал быть бушующим пламенем, а стал неподвижным льдом, он склонил колено перед Владыкой Безумия и спросил:
— Какой службы ты от меня потребуешь, господин?
Сказал Мъяонель:
— Не склоняйся передо мной и не называй меня господином, ибо это неприятно ни мне, ни тебе. Встань. Я желаю, чтобы ты служил мне не как слуга, но как вассал и соратник.
Однако Яскайлег не поднялся.
— Отношения между нами определены договором, — ответил он. — И я не отрекаюсь от своих слов — хотя мне и нелегко исполнять их. Я буду верен тебе, но никогда не тешь себя иллюзией, что я служу тебе по своей доброй воле. Если мне суждено быть рабом, любить своего господина я никогда не буду.
Спросил Мъяонель:
— А если я освобожу тебя от твоих обязательств, пойдешь ли ты со мной?
Сказал Яскайлег:
— Нет. Ибо я никогда не прощу того, перед кем был вынужден склониться. Кроме того, освободив меня от клятвы, ты вновь оскорбишь меня, ибо мы не даем и не принимаем то, что называется у других народов «прощением». Предлагаемая тобой милость — оскорбительна.
Сказал Мъяонель:
— Неужели нет способа, которым я мог бы завоевать твое расположение?
Сказал Яскайлег: