Безумное пари
Шрифт:
Кейт прикусила губу, чтобы сдержаться. Как он смеет говорить о ней в таком тоне, словно она вещь, которой распоряжаются по своему усмотрению? Он ничем не лучше Мартина – безжалостный человек, привыкший добиваться своего, не считаясь с чувствами других людей. Она нисколько не удивится, если выяснится, что он соблазнил половину женщин в Лондоне.
– Ты настолько богат, что, наверное, сможешь найти с полдюжины владений, о которых даже и не подозревал, – нетерпеливо буркнул Мартин, – но Кейт – все, что у меня осталось. Ставлю ее против целого имения. Ты не можешь Мне отказать.
Все
– Имения? – спросил он.
– Заткнись, Барнаби, – предупреждающе рявкнул Мартин. – Это не твое дело.
Его взгляд был таким свирепым, что остальные подумали, что Вариен может наброситься на своего тучного друга. Нисколько не обеспокоенный грозным взглядом Мартина, Барнаби, похоже, хотел что-то сказать, но передумал и откинулся на спинку кресла.
– Поступай как знаешь, – пробормотал он. – Это не мои деньги.
– Совершенно верно, – огрызнулся Мартин. – И Кейт не твоя сестра. Если у кого-нибудь еще на языке вертятся высокопарные слова и слезливые сантименты, лучше оставьте их при себе. Спрашиваю в последний раз, – сказал он, снова поворачиваясь к Бретту, – ты согласен заключить со мной это пари или ты позволишь этим мягкотелым помойным крысам уговорить тебя пойти на попятную?
– Вне всяких сомнений, он сражен красноречием, с которым ты излагаешь свои соображения, – промурлыкал Эдвард, но Мартин продолжал смотреть на Бретта, как кошка смотрит на мышиную нору.
– Ну же, не заставляй меня ждать всю ночь, – взорвался Мартин. – Черт подери, ты не посмеешь оставить меня в таком положении. Я требую удовлетворения!
Бретт оторвал взгляд от Кейт. Он боялся, что если будет продолжать разглядывать девушку, то пойдет на любой риск, чтобы заполучить ее. Он сказал себе, что никто не играет на людей, что человек не может принадлежать другому человеку, но, взглянув на Кейт, он почувствовал, что примитивный инстинкт обладания понравившейся вещью грозит похоронить под собой лоск благовоспитанного джентльмена.
– Тебе не приходило в голову, что я могу выиграть и на этот раз? – спросил Бретт в надежде, что сможет убедить Мартина отказаться от безнравственного предложения.
– Я выиграю! – яростно закричал Мартин. – Я должен выиграть.
– Ты подумал о чувствах сестры? – Бретт вытянул руку, чтобы предупредить бурную вспышку гнева Мартина. – У меня нет ни малейшего желания увозить ее силой. Я предпочел бы путешествовать с дерущимися петухами, нежели с женщиной, впавшей в меланхолию или бьющейся в истерике.
– Я ее опекун, и она сделает, как я прикажу, – продолжал орать Мартин, но Бретт прервал его излияния.
– Как вы относитесь к тому, чтобы стать ставкой в игре на большие деньги, мисс Вариен? – спросил он голосом, в котором звучали насмешливые нотки.
– Женщинам всегда отводилась роль ставок в игре «на большие деньги», как вы осторожно выразились, – сказала она, смерив его презрительным взглядом. – Всякий раз, когда мужчина берет женщину в жены, он обращает внимание только на ее внешность, воспитание, приданое, род и способность производить на свет наследников. Если бы моим приданым было целое имение и вы бы просили у Мартина моей руки, суть осталась бы прежней, вот только Мартин, похоже, потерял свое имение, и у меня нет приданого.
Бретт пристально посмотрел на нее – из его взгляда исчезло скучающее и насмешливое выражение, а вместо этого в его темных глазах появился вопрос. Но Кейт смотрела на Мартина. Она знала, что рискует погубить свою репутацию, покинув Райхилл с Бреттом, но Мартин не выпускал ее из стен замка четыре года. Он мог убить ее и сбросить тело в подвал, и никто бы об этом не узнал.
– Что касается того, что меня поставили на кон, – наконец продолжила она, – то это все равно бы случилось, не сегодня, так завтра. Мартин проиграл мое приданое – известно ли вам, что у девушки без гроша за душой почти нет шансов получить достойное предложение руки и сердца? И вы видите, как он со мной обращается. – Она потерла щеку, на которой уже появился синяк. – Пройдет несколько лет, моя красота увянет, и я уже не смогу пленить потенциального мужа.
– Не может быть, чтобы все было столь ужасно! – воскликнул Эдвард, напуганный печалью в ее голосе.
– Откуда мужчине знать, каково это – быть женщиной? – требовательно спросила она, повернувшись к нему с неожиданно вспыхнувшей яростью. – Вы приходите и уходите, когда вам вздумается, и ваша честь никогда не ставится под вопрос, а я сижу под замком, словно пленница, и никто не может мне помочь, даже если бы захотел.
Она расплакалась, и Федерс, которого ее слезы вывели из оцепенения, предложил ей свой носовой платок, но снова сел, когда девушка, яростно взмахнув рукой, отвергла его любезный жест.
– Вас не волнует моя участь! – укоризненно крикнула она им в лицо. – Вы просто смущены тем, что попали в такое неприятное положение, и надеетесь, что оно скоро закончится.
Девушка зарылась лицом в плащ, чтобы спрятать горячие слезы.
Она сказала правду, и от этого Бретт еще больше разозлился. Теперь, будь все проклято, Эдвард и Федерс ждут от него, чтобы он разрешил это отвратительное недоразумение. Что, скажите на милость, ему делать с этой девчонкой? Он всегда мог проиграть, но этот выход был уже неприемлем. Кейт немного успокоилась, но слезы все еще блестели на ее ресницах. Бог свидетель, она была красивейшей из девушек, которых ему доводилось встречать. Он чувствовал, как его пульс начинает бешено биться и желание охватывает его тело от одного взгляда на нее. Она обладала умом, красотой и силой духа. Он резко повернулся к Мартину:
– Я принимаю твою ставку, но только на моих условиях.
– Я согласен на любые условия.
– Ты меня не дослушал, – презрительно оборвал его Уэстбрук и замолчал, чтобы в голове прояснилось от выпитого бренди. – Если я выиграю, то все отойдет твоей сестре. Ты покинешь этот замок, как только уладишь все формальности, и откажешься от всех прав на нее.
– По рукам, – нетерпеливо пробормотал Мартин. – Давай уже начнем игру.
– Я еще не закончил, – продолжил Бретт. – Я не заключаю пари на деньги, только на имение. – Глаза Мартина округлились. Он нервно пожевал губами. – Радж твой поверенный?