Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«В течение 16-ти месяцев он жил на пространстве в четыре квадратных фута, под маленьким окошечком, через которое свет начинал проникать к нему лишь при заходе солнца, — босой, покрытый рубищем, в секретной камере, страдающий кровавым мочеиспусканием, чувствуя, что жизнь его с каждым днем близится к концу, умерший для своих родных… Чтобы избежать безумия, Мирабо не дает отдыха своему уму, поглощает немногие имеющиеся в тюрьме книги, изучает греческий, английский, итальянский языки, чередует свои любовные письма с диссертациями по философии, морали, гигиене, со всевозможными советами по поводу дочери… При повторяющихся почечных коликах, несмотря на повреждение глаз, принужденных читать при плохом свете, наперекор призракам, беспокоящим короткий сон узника, — его несокрушимый труд снова завоевывает ему свободу и его победоносный темперамент одерживает верх над тюрьмой. Одиночество отнюдь не ослабляет его, наоборот, он обретает в нем самого себя». (Жувенель, 1929, с. 147, 149–151.)
«Он обладал тенденциями храброго бойца, осторожностью и способностями примиряющего политика: пламенный дух, полный ораторского таланта и пылающей чувственности, полный остроумия и сознания собственного достоинства; при этом всегда справедливый и примирительный, весельчак, кутила, игрок, постоянный должник, но добродушный, как дитя, человек, который сам любил пожить и давал жить другим; человеколюб, совавший каждому нищему деньги в руки, беспечный, доступный, всюду пользовавшийся популярностью и кичившийся ею; мастер популярно выражаться, умевший руководить при самых горячих прениях, пропитанный тонким юмором и способный в самый сухой официальный документ вставить умное замечание и прекрасный оборот. Человек, лишенный скрупулезности и не отличавшийся очень высокой моралью, но великодушный, со здравым смыслом и свободный от фанатизма и доктрины… Типичный пикник». (Креч-мер, 1995, с. 546, 548.)
«Человек с авантюристическим и чрезвычайно сомнительным прошлым, психопат с гипоманиакальным темпераментом». (Kretschmer, 1931. с. 19.)
«Эти черты позерства дают основание полагать, что Мирабо было свойственно гистрионство, один из элементов истеричного характера… Невротические состояния стали продолжением врожденного расстройства центральной нервной системы. Следствие тяжелых родов — крупная голова». (И. Лесны, 1998, с. 280–281.)
, «Есть полное основание полагать, что граф Мирабо отравился. По крайней мере, Мишле232 говорит, что, по словам сына графа Мирабо, по вскрытии трупа нашли несомненные признаки отравления». (Булацель, 1900, с. 116.)
Особенности творчества
«У Мирабо особый дар ассимилировать чужие мысли. Это был чудесный мастер-оправщик, рожденный для того, чтобы управлять целым штатом секретарей, принимать от них тщательно приготовленные досье, усваивать их с изумительной быстротой и оживлять их своей жизнью. Он изобретал мало, но понимал все. Скорее государственный человек, нежели писатель, он получал от других свои темы и вкладывал в них свою страстность». (Жувенелъ, 1929, с. 197.)
Какими чертами характера надо обладать, чтобы стать лидером революции? Вот один из «рецептов»: слегка «подмоченная» наследственность; обида за «незаслуженное» наказание или унижения и желание выделиться, чтобы показать окружающим свою «настоящую цену»; приличное образование и ораторский талант; возбужденность и повышенный фон настроения; склонность без излишней щепетильности к рискованным и авантюрным мероприятиям, чтобы добиться своей цели — быть на виду любой ценой. В конце концов, если нельзя выиграть шахматную партию, то можно смахнуть с доски фигуры. Весь перечисленный характерологический набор присутствовал у графа Мирабо и входит в структуру специфического расстройства личности.
МИСИМА ЮКИО (наст имя Хираока Кимитакэ) (1925–1970), японский писатель, актер, режиссер театра и кино.
«Искусства без шипов не бывает, как не бывает его и без яда.
Невозможно вкусить меда искусства, не впитав и его яда».
Ю. Мисима
Общая характеристика личности
«…Был странным ребенком, да это и неудивительно — рос он в условиях, которые трудно назвать нормальными. Семи недель от роду его забрала к себе бабушка, женщина властная, истеричная, измученная тяжелой болезнью. До двенадцати лет мальчик жил с ней в одной комнате, оторванный от сверстников, нечасто видя родителей, младших брата и сестру. Играть в шумные игры ему запрещалось, гулять тоже — единственным развлечением, всегда доступным ребенку, стало фантазирование… Мисима вспоминает, как подростком его приводили в эротическое возбуждение картинки, на которых были изображены кровавые поединки, вспарывающие себе живот самураи и сраженные пулями солдаты… Мисима решает “создать из себя полную свою противоположность” — как физически, так и духовно. И надо сказать, что первое ему удается… Когда в 1963 г. статью о культуризме в энциклопедии снабдили фотографией писателя, он сказал, что это “счастливейший момент его жизни” <…> Он создал и содержал на собственные средства целую военизированную организацию — “игрушечную армию капитана Мисимы”… Он попытался поднять мятеж на одной из токийских баз Сил Самообороны, призывая солдат выступить против “мирной конституции”, а когда его затея провалилась, писатель лишил себя жизни средневековым способом — харакири… Все было готово к эффектному спектаклю, призванному стать для Мисимы моментом наивысшего блаженства. С присущей ему тщательностью он привел в порядок свои дела, попрощался с друзьями <…> Из машины вышел затянутый в опереточный мундир “Общества щита” писатель Юкио Мисима. На боку у него висел старинный, XVI в., меч. Сопровождали “центуриона” четверо молодых людей в точно таких же мундирах… В исходе “заговора” у Мисимы ни малейших сомнений не было. Есть множество свидетельств тому, что писатель и сам не принимал всерьез затею с мятежом. Нет, Мисиме нужно было не триумфальное шествие к зданию парламента во главе нескольких сотен воодушевленных его речью солдат (и, собственно, трудно представить, чтобы практически дала подобная демонстрация) — он жаждал лишь подходящей декорации для самоубийства». (Ревяко, Трус, 1996. с. 393, 398, 400–401, 403–404.)
«Вот уж совсем не к месту! — /У парня длинный кинжал». (Керай, XVII в.)
«Самой красивой смертью, разумеется, было сочтено самоубийство. Самым красивым самоубийством — харакири. К тому же этот традиционный способ суицида как нельзя лучше соответствовал давней садомазохистской обсессии писателя… Спектакль получился дорогостоящий, со сценическими эффектами и огромным количеством зрителей. Без огнестрельного оружия, с одним только самурайским мечом, Мисима и четверо его юных помощников взяли в заложники коменданта одной из столичных военных баз. Потребовали собрать солдат, и писатель, писаный красавец в элегантном мундире и белых перчатках, подбоченясь, призвал воинов идти на штурм парламента… Военные, разумеется, ни на какой штурм не пошли — и, слава Богу, потому что тогда Мисима просто не знал бы, как быть дальше». (Чхартишвили. 1999, с. 431, 433.)
Особенности творчества
«За свою недолгую жизнь он успел сделать невероятно много. Сорок романов, пятнадцать из которых были экранизированы еще до гибели писателя… Вся жизнь писателя, отраженная в его произведениях, была, по сути дела, подготовкой к кровавому финалу… Творчество писателя освещено зловещим и магическим сиянием его эстетической концепции Смерти». (Ревяко. Трус, 1996, с. 393, 395–396.)
«Будто держа перед собой сексопатологическое исследование, Мисима выискивает в себе зарождение и развитие гомосексуальных и садистских склонностей <…> призванный лишь к мужской любви, надевает на себя маску “нормального”, хотя и застенчивого в платонических отношениях с девушками юноши. Хилый мозгляк, Мисима доводит занятиями культуризмом свое тело до совершенства, чтобы сделать особенно прекрасной свою будущую смерть… Гомосексуальная проза, к которой отчасти относятся и книги Мисимы, как правило, избыточно психологична… Демонстрируя маску предельного самооб-нажения, Мисима выворачивает наизнанку то, что утаено у всех, у каждого». (Шевелев, 1995, с. 62.)
Перечислим основные и самые характерные проявления истерической личности: привлечение внимания к своей персоне; стремление к лидерству; готовность к детализированному рассказу о себе; театральность поведения; эгоцентричность и пренебрежение нуждами других людей; эк-стравертированностъ поведения; акцентирование своей сексуальной привлекательности. А теперь еще раз перечитаем пато-графические сведения о Мисиме. Вывод напрашивается сам собой.
МИТРИДАТ (Mithridatos) VI ЕВПАТОР (132—63 до н. э.), царь Понтийского царства в 121-63 до н. э. В войнах с Римом был побежден и покончил с собой.
«С ранних лет он привык ожидать предательства ото всех и в особенности от самых близких и был чрезвычайно подозрителен. Пишут также, что он был очень красноречив и имел природные способности к языкам (с представителями всех 22 подвластных ему народов он общался на их языках)». (Рыжов, 2001. с. 259.)
«Имел обыкновение проглатывать дозы яда, которые он постепенно увеличивал, чтобы остаться в живых при любой попытке отравить его. Он дошел до того, что мог принимать совершенно безопасно такое количество яда, которое для всякого другого оказалось бы смертельным». (Бабоян, 1973, с. 51.)
«Параной ческая личность, уч итывая его неимоверную подозрительность». (Леонгард, 1981, с. 302.)
«…Когда до него дошла весть о том, что собственный его сын Фариак изменил отцу и хотел выдать его римлянам, тогда престарелый Митридат отравил своих жен и дочерей и сам принял яд, который всегда носил на рукоятке своего меча; но его железная натура, приученная к ядам, не поддалась отраве. Тогда он приказал себя умертвить своему оруженрсцу». (Бу-лацель, 1900, с. 32–33.)