Безумные
Шрифт:
— Я не дружу с растительностью.
— До чего же ты интересный собеседник, Каролина! Знаешь, я вряд ли смогу уснуть, если не узнаю причину, по которой все на тебя пялились. Погоди-погоди… Ты сказала, что выглядела паршиво, потому что болела… О, боже, я все понял! — Посылаю ей деланно сочувствующий взгляд. — Наверное, ты очень громко чихнула, да так сильно, что у тебя…ну…сопельки разлетелись в стороны, да?
— Нет… — только и говорит она, заливисто смеясь. — Нет!
— Значит, ты была либо голая, либо в латексе!
— Отвечаю: сопли остались при мне, латекса на мне не было, а одета я была хорошо. У Миши, моего бывшего парня, было открытие студенческого кафе и никто, по всей видимости, из присутствующих не знал, что мы с ним расстались. И когда он появился под ручку с высокой шатенкой, естественно, все вокруг стали пялиться то на меня, то на нее, мол…
— Какого черта здесь происходит, Карл?! — вставляю я, изобразив ужас.
— Точно-точно! — смеется она. — И все стало только хуже, когда у меня заслезились глаза, потому что в носу происходило какое-то кошмарное извержение вулкана. Я отошла в сторонку, чтобы не заляпать всех вокруг своими сопельками, но тут вдруг ко мне подошла мама Миши, и стала жалеть меня на глазах у всех! Она решила, что я плачу из-за новой девушки её сына!
— А ты плакала, потому что заболела?
— Я чувствовала себя ужасно.
— Тогда, зачем же ты приехала туда?
На мой простой вопрос Каролина отвечает задумчивой улыбкой, потом глядит себе под ноги, барабаня пальцами по стакану с кофе. Надеюсь, этот разговор о некоем Миши не натолкнул её на воспоминания о их светлых минутах счастья …
Каролина проходит вперед, свернув на узкую тропинку, ведущую к центральному парку. Летом здесь веселее, чем зимой. Повсюду зелень, пушистые деревья, множество ларьков с сахарной ватой и кукурузой на палочке, а чуть дальше доносятся восторженные крики тех, кто решил прокатиться на замысловатых аттракционах. Сейчас же ничего это нет, потому что центральный парк погрузился в зимнюю спячку. Серость, прохлада, голые деревья и холодные пустые лавочки.
— Это ваш первый проект? — вдруг спрашивает меня Каролина, оглянувшись через плечо. — Кабак.
— Не совсем. — Прочищаю горло. — У нас есть одно развлекательное заведение. Ты не замерзла?
— Нет. — Мы выходим на широкую площадь. Теперь идем бок о бок. — И что же это?
— Танцевальный бар, — отвечаю я, почесав нос.
— Ух ты! Серьезно? Круто. Я люблю танцевать, — с улыбкой говорит она, взглянув на меня. — Как называется?
— Слушай, мы уже полгорода прошли, где твоя машина? — Усмехаюсь, оглядываюсь, пробегаю глазами по площади, что мы почти пересекли — делаю все, лишь бы не встретиться взглядом с Каролиной, чьи вопросы заставляют меня нервничать. — Ты точно помнишь, где оставила её?
— Устал разминать ноги? — улыбается она. — Вон она, возле цветочного киоска. Оставшиеся пару минут мы идем молча. Из динамиков на столбах играет какая-то песня, слова слышно плохо, потому что рядом проезжая часть. У Каролины белая «Тойота», госномер автоматически зафиксировал мой мозг. Она садится в машину, не закрывая дверцу. Заводит двигатель, ставит сумку на пассажирское сиденье и поворачивает ко мне голову:
— Мм… Спасибо, что составил компанию по пути к моей машине.
— Я всего лишь разминал ноги, — отмахиваюсь я, улыбаясь ей. Замечаю румянец на щеках и порозовевший носик. — А говорила, что не замерзла.
— Так я и не замерзла.
— У тебя красные щеки и нос — ты замерзла.
Она собирается что-то сказать, но передумывает. Усмехается сама себе и отводит в сторону взгляд.
— Ладно, до встречи, Каролина, — говорю я, чуть наклонив голову. Скрепя зубами, приветствую легкое чувство разочарования. Наверное, я бы действительно хотел, чтобы эта машина оказалась в другом конце города, и нам пришлось идти к ней пару тройку часов. — Еще увидимся.
* * *
В выходные мы, наконец, определились с дизайн-проектом будущего кабака и сейчас, спустя еще пару дней, я спешу на встречу с Каролиной…и бригадой, что будет заниматься ремонтом. Вообще, мне кажется, что наступили странные времена. В эмоциональном плане Данил как будто увядает. Пытаюсь растормошить, развеселить, хотел вытащить его в кино на какую-то тупую американскую комедию, но он, как того и следовало ожидать, отказался. Кирилл же наоборот, цветет как орхидея у бабушки на подоконнике. Все время улыбается, переписываясь с кем-то в телефоне, смотрит как будто сквозь предметы, вечно думая о чем-то своем и, по-видимому, говорит твердое «НЕТ!» осенней депрессии, что охватила нашего друга. А я…
Меня мучают угрызения совести. О, да, оказывается, она есть у меня! Не могу не признать, что в моих мыслях все чаще возникает образ Каролины. Той Каролины, с которой я познакомился несколько недель назад, когда приехал на встречу с новым дизайнером. Все думаю, а если бы она назвала мне ненастоящее имя, я бы смог узнать в ней ту нежную и пылкую гостью закрытой вечеринки? Смог бы распознать её по голосу, походке, светлым волосам и запаху? По сути, это все не так уж и важно, верно? Ну, подумаешь, мы встречались с ней пару раз в клубе, а теперь будем заниматься этим же и за его пределами, потому что НАДО… Подумаешь, целовались и сходили с ума от прикосновений, будучи уверенными в том, что кроме как в клубе нам нигде больше не повстречаться, а вышло все иначе… Подумаешь, я знаю, кто она, а она понятия
Остановив машину у входа в здание будущего кабака, замечаю знакомую белую «Тойоту» на противоположной стороне. Черт возьми, какого хрена я улыбаюсь?
В пыльном сером помещении работа идет полным ходом. Уже завезли мешки с цементом и штукатуркой, люди в серой спецодежде выносят огромные мешки с мусором. Посреди хаоса, пыли и беспрерывного стука вижу хрупкий женский силуэт в самом конце зала. Нагнувшись к деревянному столику, что заляпан белой краской, Каролина изучает какие-то схемы, потом, словно чувствуя на себе мой взгляд, поворачивает голову. Длинная светлая прядь падает на её лицо. Она смахивает её легким движением руки, моргает и улыбается мне… Эти пару секунд кажутся мне вечностью. Как в фильмах с замедленной съемкой.
— Держим, держим, держим!
Оборачиваюсь. Два мужика тащат огромный мешок, набитый не пойми чем. Пыль в воздухе как будто замерла.
— Привет. — Оборачиваюсь. Каролина улыбается мне и машет перед собой рукой, чтобы прочистить воздух. — Зря ты приехал так рано, будешь весь грязный.
— Привет. — Опускаю глаза. Поднимаю глаза — мягкие зефирки. Увожу взгляд в сторону. — Вы ведь начали вчера, да?
— Ага, а здесь уже такая разруха, — смеется она. — У меня есть пара вопросов по вентиляции, пойдем в другое место, здесь шумно и пыль кругом!
Я иду за ней. Узкие джинсы, заправленная в них белая рубашка, рукава закатаны, точно она собралась жарить яичницу на кухне…или заняться конным спортом… Берет два больших листа со стола и кивком зовет меня за собой. Во рту пересыхает, когда знакомый нежный запах попадает в мой нос.
— Здесь будет лучше, — говорит Каролина, приоткрыв шторку из мутной пленки. Захожу в комнату, что в будущем будет кладовкой. Здесь в углу стоит небольшой столик с кружками, чайником и коробками с быстрорастворимой лапшой. Рядом три затертые табуретки. — Придется немного потерпеть, от пыли никуда не денешься, — хмыкает она, протирая какой-то тряпкой табуретки. — Присаживайся.