Безумные
Шрифт:
Снова знакомая ухмылочка. Честное слово, у меня сейчас мозг вскипит, придется скорую вызывать!
— Кажется, ты не в восторге от кофе, — замечает Матвей.
— Слишком крепкий для меня, — кривлюсь я. — Если выпью весь стакан, потом руки будут дрожать.
— Давай я что-нибудь другое возьму тебе? Думай быстрее, иначе очередь увеличится за счет этих ребят, — улыбается он, кивнув на кучку студентов, что заходят в пекарню. — Все, я пошел! Возьму газированную воду, — подмигивает мне Матвей и в два больших шага оказывается у кассы.
У него что, нет девушки, раз он тут со мной булки ест? Нет, нет, нет, у такого парня не может не быть девушки, нет. Вот такие, значит, главные герои у авторов любовных романов? Маркус являл собой непоколебимую уверенность, силу и одурманивающую женский разум мужественность. Его проникновенный взгляд мог растопить ледяные айсберги в Атлантическом океане и спалить дотла целый остров… Чтото типа того. Иной раз читаешь и недоумеваешь, да где же они таких красавцев находят? Все как на подбор: высокие, привлекательные, мужественные. И зубы у них белоснежные, и губы у них красивые, и щетина сексуальная есть… Черт возьми, Матвей, ты ведь идеальный герой для любовного романа.
Опускаю взгляд, когда он возвращается к столику и ставит передо мной стеклянную бутылку с газированной водой.
— Спасибо, — благодарю я, подняв уже откупоренную крышку. — У тебя есть девушка?
Матвей хитро улыбается, сощурив глаза:
— Тебе правда интересно?
— Хочу понять, почему ты ешь со мной эти булки, бежишь покупать мне воду и провожал меня до машины на прошлой неделе, — пожимаю я плечами.
— У меня никого нет, но это не значит, что я все же собираюсь к тебе клеиться, как ты, вероятнее всего, подумала сейчас.
Я и правда так думаю.
— Как же так? — деланно удивляюсь я.
— Ну, я сразу тебя предупредил, чтобы ты ничего там себе не надумывала, — улыбается он не сводя с меня глаз. Они сверкают такой явной хитринкой, что у меня учащается пульс. — Не хочу, чтобы ложась спать, ты представляла нашу свадьбу.
А ему бы подошла бабочка и черный костюм. Вообще, ему очень идет черный… Бросаю небрежный взгляд на его парку и водолазку с высоким воротником.
— Еще чего! Я вообще-то удивлена тому, что у тебя нет девушки. Это имела в виду.
— А-а. Значит скотч, порой, нужен не только тебе. — Матвей опускает голову, заглядывает в свой полупустой стаканчик с чаем и вертит его в руках. — Почему у тебя никого нет?
— С чего вдруг такая уверенность?
— А это не ты ли рассталась с парнем? — уточняет он, подняв темную бровь. — Как там его зовут…
— Да, рассталась, но это не значит, что у меня никого нет.
Зачем я это говорю? Скотч в студию, пожалуйста!
— Уже есть кто-то на примете? — с нескрываемым интересом в глазах спрашивает Матвей. — Или ты решила пуститься во все тяжкие?
— А почему тебя это интересует?
Он улыбается, опускает глаза и пожимает плечами. Так делают только те, у кого есть что-то сомнительное на уме…
— Просто интересно, вот и все, — отвечает он и допивает свой чай. — Почему-то мне кажется, что ты выбрала второй вариант. Скажи, что я не прав.
— Ты не прав.
— Серьезно?
Коварная улыбка. Красивые губы и коварная улыбка.
— Более чем. И на примете никого нет. Я решила отдохнуть от отношений.
— И пуститься во все тяжкие.
Упрямо гляжу на него:
— Нет.
— Врешь.
— Я говорю только правду. И вообще не понимаю, почему должна тебе что-то доказывать! — хватаю бутылку с водой и, наконец, делаю несколько глотков.
— Ты мне ничего не должна, — с улыбкой говорит Матвей, облокотившись на столик, — мы просто общаемся.
А по-моему, происходит что-то очень странное. Он как будто развлекается. Как будто знает обо мне что-то такое, за что мне будет очень стыдно. Прям как в детстве, когда я две недели прогуливала платные занятия «Простая кулинария для самых маленьких», куда меня записала мама. Узнав о прогулах, мама устроила подозрительную беседу, типа: ты, доченька, наверное, уже готовишь лучше своей мамы, да? Ничего не хочешь мне сказать? Не хочешь продемонстрировать свои навыки? Так и сейчас, Матвей что-то знает, а я понятия не имею что именно.
Начинаю перебирать в голове всевозможные варианты своих косяков за последние несколько месяцев — ничего. Кроме расставания с Мишей; о всех подробностях знает только Илона и больше никто… Не станет же она рассказывать кому-то, как её близкая подруга не решалась поставить точку в сухих, как ветки, отношениях, потому что просто-напросто боялась это делать? И особенно, она не могла поведать об этом мужчине… МУЖЧИНЕ! О страшной пижаме… Нет, нет, нет. Здесь что-то другое. Гляжу, как Матвей достает из кармана парки свой сотовый, что издает всеми известную мелодию, и с трудом улыбаюсь ему в ответ.
— Да? — строгим голосом говорит он. Поднимает другую руку и смотрит на свои часы. — Черт.
Я забыл. «Я-уже-где-то-видела-это».
— Не надо никуда уходить, жди в школе, — бескомпромиссным тоном говорит Матвей. — Я приеду через семь минут. Ты глухая? Я сказал, жди в школе!
Отключает вызов. Пока он задумчиво бросает сотовый обратно в карман и застегивает парку на молнию, я завороженно гляжу на его в миг посуровевшее лицо. Брови сведены к центру, губы напряжены. Когда его взгляд возвращается ко мне, такой серьезный и стремительный, мой живот, словно, огромным копьем пронзает…
Приказываю себе улыбнуться.
Приказываю взять себя в руки и непринужденно спросить:
— Удивительно, у тебя есть ребенок. — Дыши — дышу. Выпей воды — пью. Изобрази спокойствие. — В каком он классе?
— У меня нет детей, это моя сестра, — отвечает он, задумчиво оглядев наш столик. — Я должен был забрать её из школы пятнадцать минут назад. Извини, мне нужно ехать.
— Конечно, — киваю я все с той же глупой улыбкой. — Увидимся еще.
— Да, увидимся. Пока.
Гляжу ему вслед и пью воду, пока бутылка не пустеет.