Безумный рейс
Шрифт:
– Как думаешь, это реально? – спросила я, с надеждой глядя на Иолетрию.
Смотреть приходилось снизу вверх, в силу высокого, как и у всех её соплеменниц, роста дуэллийки. Тем более неудобно было обращаться к ней на «ты»: не так уж давно и близко мы общались. Однако женщины её планеты крайне редко говорят друг другу «вы» - некая культурная особенность, связанная со специфическим устройством дуэллийского социума.
– Вполне реально, - последовал убеждённый ответ.
Лингвист с интересом разглядывала Хоббита. Он отвечал ей той же монетой.
– На первом этапе лингуану потребуется просто слышать его речь. Если ты меня понимаешь, - она наклонилась к длинноклюву, - просто говори как можно больше, когда вы будете общаться. Тогда мы сможем провести математический анализ текста.
– Чисто математический? – удивилась я.
Она кивнула.
– Это покажет, насколько сложна система коммуникации, с которой мы имеем дело. И можем ли мы назвать её полноценным языком. На следующем этапе пойдёт расшифровка. Оптимальный вариант – если длинноклюв будет указывать на предметы и произносить их названия на своём языке. Так линги начнёт составлять словарь. Потом – снова полноценная речь, но уже в контексте. Это позволит расширить словарь и частично вычленить грамматические правила.
– И сколько времени это может занять, хотя бы примерно?
– Это зависит от того, как охотно будет сотрудничать…Хоббит, да? – уточнила Иолетрия. – В принципе, учитывая, что основную работу проводит компьютер, к ощутимым результатам можно прийти довольно быстро.
Если прежде у меня и оставались минимальные сомнения в том, что длинноклюв владеет полноценным языком, они окончательно развеялись теперь, когда я видела испытываемый им восторг. В том, что он станет охотно сотрудничать с лингуаном, я тоже была уверена.
Полёт продолжался. Следующим пунктом назначения был Миенг, вотчина тех самых любимых доком существ с четырьмя руками и четырьмя же глазами. Впрочем, и человеческая диаспора на их территории была весьма внушительной, составляя на данный момент что-то около трети населения. Мне надлежало, как и обычно, ухаживать за животными. Но даже тут возникли неожиданные сложности.
Фрогга с планеты Арензия (кстати сказать, из той самой системы Апомакрос, где мы чуть было не стали праздничным ужином туземцев) внешне сильно напоминала лягушку. Крупную лягушку почти в половину человеческого роста. Зелёную, лупоглазую, очень даже симпатичную, если как следует к ней приглядеться, и вовсе не склизкую на ощупь. В тактильном плане её кожа напоминала человеческую. По паспорту её звали Фрида R-19, первая часть – по созвучию с названием зверя, а вторая – по номеру зоопарка, из которого её в своё время перевезли на Митос. Но с лёгкой руки Тима наша подопечная получила прозвище Царевна. На каковое охотно откликалась.
Фрогга вообще была существом очень общительным, на контакт с людьми шла легко, почти не боялась и хорошо выполняла команды. Несмотря на сходство с лягушкой, она обладала свойством, характерным для многих попугаев: отлично копировала звуки, включая человеческую речь. И слёту выучивала, какие слова в каком контексте следует произносить. К примеру, приветствовала нас словосочетанием «Добрутро!», а на прощание нередко говорила «Пока!».
Дело могло бы ограничиться такими милыми и безобидными нюансами, но, на свою голову, я неоднократно отправляла ей между делом воздушный поцелуй, сопровождая движение губ характерным чмокающим звуком. Вот этот-то звук Царевна и научилась воспроизводить, причём использовала его, в общем-то, правильно: когда подзывала нас с Тимом, чтобы мы её приласкали. В довершение всего, мой помощник ещё и намеренно научил её произносить словосочетание «Поцелуй меня!». Мимо такого театра члены экипажа «Галалэнда» пройти просто не могли.
Сначала фроггой заинтересовался космометеоролог, потом компьютерщик, потом радист. А в одно прекрасное утро я спустилась в коридор и обнаружила целую толпу военных, выстроившихся перед клеткой. Казалось, здесь собрались все, кто не нёс в данный момент вахту. С некоторым содроганием поинтересовавшись у Тима, что всё это значит, получила исчерпывающий ответ: «Очередь на поцелуй».
Признаться, в первый момент я с трудом преодолела желание сесть прямо на пол и попросить, чтобы мне принесли холодной водички. Военные, как и обычно, одетые в форменные комбинезоны, один за другим подходили к прутьям, произносили ритуальное «Поцелуй меня!», после чего приближали губы к клетке. Целоваться фрогга не умела, но внимание воспринимала позитивно, тоже тянулась к кавалерам со своей стороны и издавала тот самый чмокающий звук, который так хорошо заучила. Ищущие свою царевну мужчины полкоролевства не получали, но всё равно приходили в восторг. Многие, уступая место сослуживцам, снова занимали место в конце очереди.
Отыскав бутылку с минеральной водой, я сделала пару глотков.
– Ребята, животному пора завтракать!
Попытка призвать военных к порядку позорно провалилась. Нет, место мне уступили, но расходиться даже и не подумали.
– Что происходит?
Резкий окрик старпома заставил вздрогнуть далеко не только меня. Парни наконец оторвались от клетки и вытянулись по струнке.
– Здесь космофлот, а не балаган! – рявкнул Тонклорн. – Быстро разойтись! Если у кого-то нет дела, я могу это исправить.
Угроза подействовала: толпа на удивление быстро рассосалась.
– Я очень разочарован, госпожа Гинcбург. Вы отвечаете за животных и, соответственно, за то, что происходит на этом участке.
Не скрою: получить подобный упрёк от начальства было неприятно. Но не объяснять же, что я только-только пришла, военные меня не слушаются, а фарс на рабочем месте устроил, уж если на то пошло, скорее Тим. Стучать на приятелей некрасиво, на подчинённых – тем более: если у меня есть претензии к помощнику, выяснять отношения я должна лично с ним, но отчитываться перед вышестоящими – моя работа. К тому же старпома не интересуют подробности, ему важен сам факт нарушения спокойствия.
– Прошу прощения, господин Тонклорн. Я приложу все усилия, чтобы больше это не повторилось.
– Рад, что мы поняли друг друга.
Интонации старпома тут же смягчились.
– Вы совершенно незаслуженно придираетесь к Марине. – Не знаю, в какой момент к нам присоединилась Гайка, но сейчас она стояла возле клетки серпента, довольно-таки незаметная в сером комбинезоне на фоне многообразия инопланетной фауны (в том числе и цветового). – Неужели неочевидно, что у неё не было шансов справиться со всей толпой?
Голос бортмеханика звенел искренним возмущением.
Тонклорн медленно повернулся, чтобы вперить в неё суровый взгляд.
– Мы с зоологом отлично во всём разобрались, - одёрнул девушку он. – А вот вы в данный момент вмешиваетесь не в своё дело, притом в очередной раз нарушаете субординацию.
– Всё в порядке, Гайка, - попыталась вклиниться в разговор я, дабы понизить градус напряжённости. – Старпом прав, я действительно виновата.
– Женщины вообще чрезвычайно любят признавать свою вину за всё на свете, - хмуро констатировала бортмеханик. – Можно сказать, это наше веками вырабатывавшееся хобби.