Безумство
Шрифт:
Я закатываю глаза и громко стону.
— Я же гребаный несовершеннолетний, придурок. И формально ты все еще мой законный опекун. Это принуждение. Какой судья будет преследовать ребенка, которого какой-то выскочка-бандит вырвал из рук службы защиты детей, чтобы использовать в качестве своего личного мальчика для битья?
Монти обдумывает все это. Я смотрю, как он перебирает цифры и взвешивает в голове, насколько вероятно, что я уйду от всего этого невредимым. С моим послужным списком и тем фактом, что я недавно подстрелил кого-то, шансы не совсем в мою пользу. Хотя есть шанс, что я прав. В любом случае, пойду ли
— Ты хочешь вернуться в камеру из-за очередного Моретти, Монтгомери? — спрашиваю я, постукивая кончиком флешки по его столу.
Если бы взгляды могли разжечь огонь и привести к концу света, тогда я бы столкнулся с апокалипсисом, когда Монти хмуро смотрит на меня из-за своего драгоценного гребаного стола.
— Какого черта тебе надо, малыш? — шипит он.
О, это очень просто. Я уже подготовил свои требования.
— Никаких последствий из-за того, что я отдал сумку. Для меня, или для Сильвер, или для отца Сильвер, или для кого-то еще.
— И?
— И ты придумываешь, как избавить Зандера от Дредноутов.
— Какого черта ему понадобилось уходить из клуба?
— Разве это имеет значение?
— Полагаю, что нет.
— И наконец, мне нужна твоя помощь.
— Господи, малыш, твоя запрашиваемая цена становится слишком высокой, — рычит Монти.
— Я почти уверен, что ты будешь счастлив помочь мне с этой частью, — говорю я ему, закатывая глаза. — Я хочу, чтобы Джакомо ушел. Хочу, чтобы он убрался из Роли. Желательно подальше от Вашингтона. Мне плевать, окажется ли он за решеткой или в земле. Я просто хочу, чтобы он убрался.
Монти обнажает свои зубы.
— Ты хочешь избавиться от своего собственного отца?
— Я убью любого, кто представляет угрозу для Сильвер, Монти. Это касается и тебя. А теперь возьми свой мобильник, босс. Мне кажется, тебе нужно сделать несколько звонков.
— Выбрался оттуда живым. Должен сказать, что я впечатлен.
Я велел Зандеру оставаться в машине, но, честно говоря, ожидал, что он исчезнет к тому времени, как я вернусь на улицу. Он никогда не умел делать то, что ему говорили. Однако, когда я возвращаюсь к «Камаро», он сидит на водительском сиденье, держа на коленях чудовищный косяк.
— Двигайся, — приказываю я.
— Я отличный водитель. Почему бы тебе просто не расслабиться, а я… — Он замолкает, когда поднимает глаза и видит выражение моего лица. — Да черт с ним, — бормоча что-то себе под нос, и скользит по скамейке к пассажирскому сиденью, стараясь не вывалить траву в проход для ног. — Ты ходячее клише, Моретти. Плохой мальчик-подросток, который никому не позволяет водить свою мощную тачку? Ну же. Ты гораздо лучше этого. Не будь таким чертовски очевидным.
— Я позволяю Сильвер вести мою машину, — отвечаю я, захлопывая за собой дверцу машины. — Возможно, я бы позволил Кэму вести мою машину.
— Тогда почему я не могу?
— Потому что мне доставляет удовольствие издеваться над тобой, — отвечаю я, выхватывая из его рук косяк, который он только что скрутил, и зажимая
Прошел почти год с тех пор, как я курил марихуану, но эйфория кажется мне одновременно знакомой и приятной. Хотя все, что мне нужно — это одна затяжка. Я передаю косяк обратно Зандеру, выдыхая две струи дыма через нос.
— Должен ли я предположить, что твой отец больше не проблема? — спрашивает Зандер, его голос приглушен густым дымом в горле.
Заводя двигатель «Камаро», я резко нажимаю на педаль газа и выезжаю со стоянки.
— Он все ещё проблема. И Монти тоже, так или иначе. Но мне кажется, что я выиграл немного времени. Да, кстати, ты больше не Дредноут.
Я чувствую, что Зандер пристально смотрит на меня.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Ты с ними покончил. И ты покончил с Роли. Пора тебе возвращаться в Беллингем, чувак. Нет никакого смысла нам обоим быть втянутыми в это дерьмо.
Зандер будет возражать. Я готов к этому, но он едва успел издать звук своего первого «нихрена себе, чувак», как из-за поворота навстречу нам выскочил черный грузовик с тонированными стеклами. На долю секунды мы оба оказываемся на одной стороне дороги. Тонированные стекла скрывают личность водителя за рулем. Мне некуда деваться. Единственное, что отделяет «Камаро» от сорокафутового обрыва в овраг рядом с дорогой — это уже помятый поручень ограждения. Он не удержит нас, если мы попадем в него. Мы пробьем его и покатимся вниз по крутому склону, переворачиваясь каждый раз, когда машина отскакивает от скалы.
Каким-то образом, в самом крошечном отрезке времени, в одной восьмой секунды, не больше, я понимаю, что чувствовал Бен прямо перед тем, как Джеки съехала с дороги. Мой язык немного более красочный, но я уверен, что и его мысли были точно такими же:
«Господи, я не хочу умирать».
Черный грузовик резко сворачивает, пытаясь вовремя вернуться на свою сторону дороги. Он делает это, но только чуть-чуть. Машина-убийца сбивает боковое зеркало «Камаро», срывая его с машины, заставляя его подпрыгивать на дороге позади нас в ливне искореженного металла и разбитого стекла.
— Боже... ЧЕРТ! — кричит Зандер во всю глотку. — Какого хрена!
Мои руки дрожат, и мне кажется, что мое сердце вот-вот разорвется, но я ухитряюсь продолжать вести машину.
— Ты их видел? — говорю я сквозь стиснутые зубы.
Зандеру не нужно спрашивать, о чем я говорю. Он кивает, упираясь руками в приборную панель и наклоняясь вперед, делая неровный вдох.
— Пулевые отверстия? Их было два, прямо посередине двери. Трудно не заметить.
Еще в две тысячи четырнадцатом году Роли был признан самым безопасным городом для жизни во всем штате Вашингтон. Гарри повесил газетную вырезку в рамку на стене закусочной, чтобы доказать это. Монти, возможно, уже некоторое время культивирует здесь свою маленькую криминальную империю, но он сдержанно относится к этому. Большинство жителей Роли никогда даже не видели лица Монтгомери Коэна третьего. Это не тот город, где грузовики с пулевым отверстиями, выскакивают из-за поворота на неправильную сторону дороги.