Безупречная жена
Шрифт:
– Несомненно, – с напускным безразличием произнесла Антония, скрестив руки на коленях. Вчера вечером Филипп дважды пытался с ней заговорить; сначала в гостиной перед обедом, но ее тогда спас Джеффри, и позже, когда она разливала чай. Она притворилась глухой, когда Филипп, понизив голос, тихонько спросил: «Антония?» – и молча передала ему дымящуюся чашку с ароматным напитком.
Она не собиралась его прощать, снова позволить ему сблизиться с ней – по крайней мере, до тех пор, пока она не научится подавлять панику и выдерживать их общение с тем спокойным самообладанием,
– Осмелюсь предположить, что у вас сегодня будет много забот. Замещать ее светлость в качестве хозяйки поместья на таком большом празднестве – это не шутка! – Нелл искусно уложила золотистую массу волос в элегантный узел, выпустив несколько локонов за ушами и на затылке. – Леди Рутвен сообщила Трент, что не собирается выходить из дому дальше террасы.
Антония развернулась в кресле.
– Тетушка уже стара для того, чтобы самой развлекать толпу гостей. Я буду только рада, если смогу ей помочь.
– И его светлости тоже. Не думаю, что он будет следить за порядком сам.
Антония испытующе посмотрела на Нелл, но не заметила в ее простодушном лице ничего, что могло быть двояко истолковано.
– Естественно, я постараюсь быть полезной и ему.
Еще бы, она ведь так старалась заслужить его уважение. Но им следует уладить все свои разногласия перед тем, как приедут гости.
Как только Нелл закончила с прической, Антония направилась вниз. Когда она уже спускалась по последнему лестничному пролету, в холл стремительно вошел он – ее Немезида. Филипп посмотрел вверх, остановился у подножия лестницы и спокойно ожидал ее. Они пересеклись взглядом, Антония приостановилась. Она отчетливо услышала, как наверху открылась дверь и медленно захлопнулась. Антония спокойно сделала вдох и с равнодушным выражением лица продолжила спуск.
Филипп повернулся, загородив ей путь. Как и говорила Нелл, он был одет с иголочки: серое пальто, галстук завязан простым, но элегантным узлом. Жилет приглушенного цвета, идеально сидящие бриджи и начищенные до блеска сапоги завершали туалет, вполне подходящий для процветающего джентльмена, готовящегося к приему гостей. Антония заметила, что его движения вновь стали медлительными; его, словно облаком, накрыла апатичная вялость – таким он был ей более привычен. Она остановилась на последней ступеньке.
– Доброе утро, милорд, – прохладно проговорила девушка, вежливо наклонив голову.
И только очень внимательный взгляд, которым обладал Филипп, сумел бы найти на ее лице следы переживаний из-за вчерашней суматохи.
– Доброе утро, Антония. – Удерживая ее взгляд, барон изогнул бровь. – Мир?
Антония тут же ощетинилась и гневно сузила глаза:
– Вы обвинили меня в попытке соблазнить вас!
– Временное помрачение рассудка. – Филипп не отрывал от нее глаз. – Уверен, вы не соблазняли меня.
Именно он это сделал.
В конце концов, она невинна; не стоит принимать во внимание договор, который, видимо, заключили между собой Антония и Генриетта. Между ним и Антонией вспыхнула самая настоящая страсть,
Антония колебалась, впившись в него взглядом.
Несмотря на свое намерение держаться отстраненно, Филипп вдруг почувствовал, как его губы изогнулись в легкой улыбке. Он взял ее за руку.
– Антония…
Звук тяжелых шагов, донесшихся сверху, заставил их одновременно посмотреть вверх.
– Генриетта. – Недовольно поджав губы, Филипп поймал взгляд Антонии. – Мне нужна ваша помощь как хозяйки поместья на празднике. – Их пальцы переплелись. – Хочу, чтобы вы были рядом.
Прошло еще несколько драгоценных секунд, прежде чем Антония смогла обуздать свою реакцию на эту неожиданную мольбу – и на прикосновения его горячих рук. Она сухо наклонила голову; позади себя она слышала, как тяжело спускается Генриетта. Девушка понизила голос:
– Я вас не подведу.
Филипп впился в нее взглядом:
– А я не подведу вас. – Минуту он неподвижно стоял перед ней, затем его глаза довольно сверкнули, очень медленно он поднес к губам ее ладонь. – Обещаю.
В течение дня Антония сто раз вознесла благодарность небесам за вновь обретенную поддержку в лице Филиппа. Генриетта решила встречать гостей на лестнице террасы. Фентон навытяжку стоял у входа в дом, приветствуя прибывших и перенаправляя их на лужайку.
Антония устроила Генриетту на подходящее место у балюстрады и теперь безнадежно наблюдала за тем, как навстречу им величественно плывет миссис Миммс, точно галеон на всех парусах, с двумя худосочными дочерями на буксире. С надеждой в голосе Антония тихонько прошептала:
– Я пройдусь вокруг, проверю…
– Чепуха, моя дорогая. – Сомкнув скрюченные пальцы вокруг запястья девушки, Генриетта улыбнулась ей. – Твое место – возле меня.
Антония поморщилась:
– Моя помощь сейчас не требуется…
– Что скажешь, Рутвен? – Генриетта метнула взгляд на Филиппа, стоявшего позади нее. Тот отчаянно смотрел, как сокращается расстояние между ним и миссис Миммс. – Разве тебе не кажется, что Антония должна оставаться подле нас?
– Бесспорно, – припечатал барон. Он перевел взгляд на Антонию, в глазах легко читался вызов. – Как еще, моя дорогая, мы сможем справиться с миссис Миммс?
Конечно, Антонии пришлось уступить; исход этого бунта был вполне предсказуем. С ослепительной улыбкой тетушка представила ее подошедшим гостям:
– Моя обожаемая племянница – осмелюсь предположить, что вы уже знакомы. Антония несколько раз проводила с нами лето. Даже не знаю, как нам удалось бы организовать праздник без ее помощи.
Антонию тут же пригвоздил к месту василисковый взгляд миссис Миммс.
– В самом деле? Вы помогали? – Миссис Миммс обвела цепким взглядом террасу и лужайки, заставленные столами и павильонами с прохладительными напитками. Она недоверчиво поджала губы, и тут ее взгляд упал на Филиппа, приветствующего следующих гостей. – Понимаю.