Безусловно моя
Шрифт:
В гостиной Молотова стояла барная стойка, на полках – бутылки с дорогим алкоголем. Откупорив одну, я принюхалась и поморщилась. Ненавидела спиртное с детства. Хотя то, что пил Макар Игнатьевич Молотов, пахло дорого. Открыла другую и сделала маленький глоток.
– Нет, – тихо сказала самой себе, хотя желание напиться до обморока было сильным.
На глазах наворачивались слёзы. Я влипла, и влипла конкретно. С другой стороны, что он мне сделает? Запугать попробует? Да пусть пугает. Нечем пугать, пуганая уже.
Ещё раз обойдя квартиру, я остановилась в спальне с большой кроватью и тянущимся вдоль одной из стен шкафом. Окно и здесь было просто огромное, вид из него – шикарным. Любитель комфортной жизни! Да за цену ковра под ногами можно было бы вылечить не один десяток брошенных животных! Но таким, как этот божок, плевать на слабых.
Злость вернула силы и решимость. Нет уж! Не стану я сидеть и ждать!
Бросилась в коридор и сразу услышала шум, а через секунду в квартиру зашёл Молотов.
– Мать твою за ногу! – процедил он, звякнув рассыпанными по полу осколками, и посмотрел прямо на меня.
Мне стало жутко, по телу пробежал холодок. Глаза у него были чёрные. Взгляд… Взгляд убийцы. Пятно на рубашке стало тёмным, как запёкшаяся кровь.
Он сделал шаг ко мне, прямо по хрустящим под ботинками стёклам. Я инстинктивно подалась назад.
– И где твоя смелость, Кира?
К холодку прибавились мурашки. Голос у него был вкрадчивый и мягкий, но это было обманом.
Я расправила плечи.
– Вы не имеете права меня тут держать! – сказала, мысленно приказывая себе стоять на месте.
Он презрительно искривил уголок губ.
– Правда?
– Это похищение. Или вы не знаете законы, Макар Игнатьевич?
Он прищурился. Распустил узел галстука и, вытянув, бросил его поверх лежащего на тумбочке пиджака.
– Здесь я сам себе закон, маленькая мерзавка.
– Вам это с рук не сойдёт. Выпустите меня немедленно! Я…
– Не сойдёт? – Он наигранно посмотрел на ладони. – Как видишь, «кровь» твоих шавок сошла. Так что…
И усмехнулся. Цинично, мерзко и нагло, с ощущением полнейшей безнаказанности.
Захотелось поёжиться. Хруст стекла прошёлся по нервам.
– Меня искать будут!
– И кто же? – Он осмотрел меня с головы до ног. – Твои блохастые шавки? Кому ты, на хрен, нужна? Вас таких по общагам немерено. Одной больше, одной меньше.
– Друзья меня будут искать! Родители! – в отчаянии соврала я.
– Пусть ищут. Может быть, найдут.
Внезапно Молотов расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и шагнул ко мне.
– Что вы…
Да плевать на инстинкты! Я подалась назад.
Он расстегнул вторую и сделал ещё шаг.
– Не смейте! – В панике я бросилась к двери.
– Стоять!
Перехватив, он отшвырнул меня обратно. Я бросилась снова, ударила его, впилась в руку ногтями.
– Сука! – рявкнул он и оттолкнул меня.
Бедро ошпарило болью. Сверху что-то посыпалось, стукнуло в плечо. Сидя на полу рядом с перевёрнутым столиком, я в ужасе смотрела на приближающегося Молотова.
Боже…
– Вы не посмеете! – крикнула, отползая назад.
Он приближался. Третья пуговица рубашки…четвертая…
Бронзовую грудь покрывали колечки тёмных волос, под ремень брюк убегала тёмная дорожка.
Молотов прошёл мимо – к бару. Взял бутылку и, откупорив зубами, отпил несколько больших глотков. Поставил с грохотом на стойку.
Казалось, на меня он не смотрит, но я знала, что это не так. Стоило пошевелиться, как он припечатал меня к месту тяжёлым взглядом.
– Сидеть, – процедил он и сам уселся на высокий барный стул. Смотрел на меня из глубины гостиной и медленно пил дорогое пойло прямо из горлышка.
Мысли вертелись с дикой скоростью. Может быть, он напьётся? Может, я успею добежать до двери быстрее него?
Хотела встать, но едва подумала об этом, он снова рявкнул:
– Сидеть, мерзавка!
Бутылка опустилась на стойку во второй раз. Молотов шёл ко мне, и теперь я точно знала: это конец. Сглотнула, в отчаянии замотала головой. Его ботинок упёрся мне в ногу. Он смотрел на меня сверху вниз, как на грязь под ногтями, а я не могла заставить себя пошевелиться.
Последняя пуговица оказалась расстёгнутой.
Сама не знаю, как подскочила. Кинулась на него, ударила в грудь коленкой. Ногтями полоснула по коже. Он было схватил меня за волосы. Нет уж! Умру, но не позволю! Что есть силы вцепилась зубами ему в ладонь.
– Сука!
Голова поплыла от удара об стену, перед глазами потемнело.
Он подошёл вплотную и сдавил мой подбородок. В нос ударил запах вина, коньяка и дорогого одеколона.
– Кира, значит. – Сжал ещё крепче. – Маленькая глупая девочка, ты даже представить себе не можешь, во что вляпалась. Ты запомнишь эту ночь. Навсегда. – Он отпустил меня и рывком снял рубашку с плеч.
Я видела только его лицо: чёрные глаза и плотно сжатые губы. Замотала головой и почувствовала вкус собственных слёз.
– Не надо, – просипела, не узнавая собственный голос, и вскрикнула, запоздало поняв, что это всего лишь рубашка.
Молотов кинул мне в лицо рубашку.
– Будешь стирать до тех пор, пока она не станет белой.
Я уставилась на него, слабо соображая, о чём он. Обнажённый по пояс, Молотов прожигал меня ненавидящим взглядом. Против воли я посмотрела на его грудь, на живот и застёгнутую пряжку ремня. Сглотнула вязкую слюну и вернулась к лицу.