Безымянная империя. Дилогия
Шрифт:
– Я слышал, что амулетов, способных защитить тебя полностью, не существует.
– Да, Тимур, это так. Но ведь и доспехов, способных спасти тебя от любой опасности, тоже не бывает. Однако прилично себя защитить возможно. Опытный и хитрый маг способен обмануть все твои амулеты – например, скинет на тебя скалу с неба. Она упадет уже по законам нашего мира, и этому ты не помешаешь. А вот то, что наверх она попала, все правила нарушив, амулет не исправит – это было за пределами его действия. Если амулет сделали в наше время, то в нем очень мало магической силы – один приличный удар его может разрядить. Поэтому современные амулеты не ценятся – богачам подавай игрушки Древних. Эти штуки могут продержаться долго. Говорят,
– Я слышал, что современные амулеты тоже стоят немало.
– Еще бы – ведь для их создания нужны алмазы. Причем алмаз идеального качества. Да и такие не всегда подходят. Но при этом силы в каком-нибудь дешевеньком «шипе» будет гораздо больше, чем в имперском амулете из алмаза размером с приличный орех. Вот потому и ценится труд клингеров – проклятое ремесло, без которого не обойтись. Никто так и не сумел создавать такие же вещи – этот секрет умер вместе с Древними.
– А зайцы? Это ведь древний народ. Они что, тоже позабыли все?
– А кто их знает – это ведь зайцы. Но не слышал я, чтобы они амулеты продавали. Если и делают, то только для себя. Каждый заяц – это ведь тоже своего рода маг. Они безо всяких амулетов умеют от магии защищаться – такие у них способности. И амулет могут заставить делать то, что никто не заставит. К примеру, слышал я, что их защитные амулеты могут даже от стрелы спасти. А ведь стрела – это уже честное оружие, а не какая-нибудь магическая пакость. Выходит, их амулет не только не дает изменять мир вокруг носителя, но и может сам создавать какие-то законы новые. Хотя это все на уровне слухов – толком никто ничего не знает. Но одно всем известно точно: когда зайцы дрались с имперцами, от магов пользы было не больше, чем от сопли под носом. Да что там маги – даже драконы спасовали тогда. Дракон ведь тоже своего рода маг, и огонь его от магии идет. А вот луки зайцев работали исправно – били далеко и метко. И доспехи у них отличные, и действуют грамотно. А наши маги даже приличную броню не могут носить – чем больше на тебе железа, тем больше помех в работе. Хламиды свои синие они не для красоты носят – материал там особый, в нем стрелы запутываются, если на излете идут. В бою под плащами кожу носят, в масле вываренную. Только все это ерунда – и болт, и стрела спокойно прошивают, если не издалека. Про копья или мечи и вовсе помолчу. Правда, подобраться к магу на удар честным оружием не так-то просто. Так что если лучников много, то магу хана – в бою долго не протянет. Выбить их стараются в первую очередь. Но зато жизнь у магов – ого-го-го! Бабы лучшие, жратва лучшая. Я пацаном видел, как маг в трактире от устриц несвежих нос воротил.
Тим мгновенно прервал гастрономическую тему:
– Ап, а от шамана накхов амулет тоже защищает?
– Этого я точно не знаю – вроде бы в битвах с вами не особо амулеты помогали. Ведь у ваших шаманов магия неправильная. Сами они ни на что не способны, кроме как с невидимыми демонами якшаться, и всю работу за них эти демоны и делают. А против демонов даже имперские маги вроде бы ничего не могут. Только вам это тогда не особо помогло – пришлось вашим уносить ноги аж в Эгону. Так что слабовата магия ваших шаманов. Тимур, а вот от несвежих устриц эти ваши шаманы тоже носы воротят? И правда, что у вас пьют забродившее лошадиное молоко, смешанное с овечьей мочой?
* * *
К реке вышли, когда солнце уже склонилось к горизонту. Это была настоящая река, ничем не похожая на те жалкие ручейки, что приходилось преодолевать раньше. Устье, расширяясь, образовывало небольшой залив – до противоположного берега из детского лука не добить.
Перейти вброд такое препятствие невозможно. Тимур было собрался заночевать на левом берегу, но Ап склонил его к идее немедленной переправы.
– Все равно нам ведь надо на другой берег. До темноты как раз успеем обсушиться и дров к костру натаскать.
Идея товарища была здравой, и Тим с ним согласился. Одежду запихали в бочонок, сунули на дно булыжник для балласта – эту ношу потащил Тим, придерживая стоймя. Ап, будучи отличным пловцом, легко нес на плече связку из трокеля, секиры и меча, придерживаясь за узловатое бревнышко, притащенное от морского берега. Переправа прошла без приключений.
На другом берегу Тим побегал и попрыгал, разогревая замерзшее тело, да и кожа быстрее при этом обсыхала, жадно ловя последние лучи угасающего солнца. Ап зарядкой заниматься не стал – вместо этого он внимательно исследовал камни на галечниковой косе.
– Ты что там, золото и амулеты ищешь? – не выдержал Тим.
– Тихо ты! Иди-ка сюда. Вот, смотри – видишь?
– Конечно, вижу. Следы вроде.
– Человек тут, похоже, ходил, и не один раз. Целая тропа натоптана.
– Разве на этих камнях что-то можно понять? Может, это был крупный зверь? Медведь, к примеру.
– Сам ты медведь, косолапый на голову и обе ноги! Зверь так не ходит – зверь для водопоя выбирает место, откуда можно быстро в заросли шмыгнуть. Вон вдоль берега кусты поднимаются и деревца какие-то – там можно корову спрятать без помех. А тут, если что, придется долго скакать к укрытию. Смысл зверю сюда соваться? Вода в этом месте вряд ли вкуснее, чем под теми зарослями. Да и посмотри – в самой воде камни плоские уложены, еле из нее выглядывают. Таких больших на косе нет – их принесли из другого места. Кто-то положил, чтобы к глубокой воде наклоняться, не замочив ног.
Тим, молча признав правоту товарища, уточнил:
– Проверим, что там дальше?
– Да, надо поглядеть. Держи свой меч наготове – приличные люди по этим краям не шастают.
Оскорбив последней фразой неизвестных, натоптавших тропу, и себя самого вместе с Тимом, Ап поднял секиру, выставил оружие перед собой, двинулся в сторону зарослей. Среди кустов тропка стала гораздо заметнее – люди, проходя здесь, цепляли мешающие им ветки, да и натоптали изрядно. Пройдя десятка четыре шагов, товарищи преодолели полосу густого кустарника и вышли к скальному цоколю террасы, низким обрывом тянущейся вдоль реки. Здесь, под гранитным козырьком, виднелось странное жилище. Именно жилище, а не звериное логово – звери такого не делают. Но и для человеческого обиталища странновато: стены из живых ветвей кустов, переплетенных меж собой в частую решетку. Поднимаются они до каменного козырька, кажется, даже врастают в него – настолько ровно выстроены. Внизу полукруглый вход, прикрытый дверцей из сухих ветвей, хитроумно обложенных кусками коры и перевитых пучками травы.
Ап, не сдержавшись, громко зашептал:
– Такие домики мыши плетут лесные, подвешивая их на ветках. Если это тоже мышка сделала, я бы не хотел такую мышку повстречать. Размером она, должно быть, с племенного быка.
– Нет, это сделал человек. Таких животных не бывает.
– Откуда тебе знать, что за животные могут жить рядом с язвой? Может, они вообще ни на что не похожи.
– Животное не будет возиться с дверью – оставит простой лаз. Давай заглянем внутрь.
– Ну давай. Только дверь сам открывай – я постою с секирой наготове. Если что – башку снесу. Да не дергайся – не тебе, а мышке этой снесу.