Безымянная империя. Дилогия
Шрифт:
– Эй, мальчик, что случилось с тем кораблем?!
– Он взорвался, господин полковник!
– Я это и сам прекрасно вижу! Почему это случилось?!
– Неизвестно! Думаю, огонь попал в их запасы пороха! Достаточно одной искры, чтобы это зелье взорвалось!
– Поделом им! Будут знать, как связываться со Вторым Артольским! Масит, принеси-ка бренди, этому мальчику не помешает хороший глоток. Он это заслужил. Да и мне не помешает.
– Господин полковник, у нас пробоина в корме! Большая пробоина! Борт тоже поврежден, но сверху мне трудно
Эрмс не стал себя озадачивать дублированием информации:
– Все слышали?! Бегом – выполнять! Загнать в нос всех живых и выгнать сюда пару десятков бездельников!
Тим, углядев боцмана у громадной дыры в палубе, оставшейся на месте мачтового гнезда, крикнул:
– Что с рулем?! Почему мы уклоняемся?!
– Похоже, тяги перебило!
– Быстрее гони вниз людей – надо их починить, а руль пока что проворачивайте из трюма, рычагами. А остальные пусть избавятся от мачты. Надо ее скинуть за борт, чтобы не мешала.
Отдав приказания, Тим кинулся в трюм – оценивать повреждения борта. Здесь ему пришлось нелегко: перепуганные солдаты спешили на нос, сбиваясь там в тесную толпу, пробираться между ними было непросто. Залп фрегата набедокурил на славу – разрывные снаряды, проламывая обшивку, крушили переборки, калечили солдат и лошадей. К счастью, артиллеристы били слишком высоко и самые жуткие пробоины при спокойном море угрозы не представляли. Но из-за сильного урона нарушилась целостность конструкции борта – местами доски повело, через многочисленные щели прибывала вода. На носу, чуть опустившемся из-за тяжести людей, уже целое озеро появилось – даже невеликого опыта Тима хватило для понимания серьезности ситуации.
Выскочив на палубу, он нашел боцмана:
– Беда – у нас в нескольких местах разошлись доски борта. Щели небольшие, но их много, помпы не справятся, надо быстрее добраться до берега.
– Мы стараемся, но с одной мачтой не очень-то быстро выходит.
Тим, обернувшись на раскаты далекого залпа, увидел, что второй фрегат добивает очередную жертву. Если он после этого направится к ним, шансов – ноль: израненный «Афилиотис» плетется хуже черепахи. Оглядываясь на вражеский корабль, вернулся к полковнику, расположившемуся возле грот-мачты, и отрапортовал:
– Господин полковник, наш корабль тонет! Мы можем не успеть добраться до мелководья! К сожалению, шлюпка серьезно повреждена, и мы не можем обеспечить ваше спасение! Но до берега будет недалеко, и, удерживаясь за обломки, можно до него добраться! И вы можете приказать солдатам сделать плотик из досок и бочек – для вас!
– Мальчик, это отличная идея! На плоту можно спасти казну полка и меня, и за него могут держаться офицеры! Но все же постарайся довести это корыто до берега: анийцы – неважные пловцы.
– Приложу все свои силы, господин полковник!
Фрегат,
Вернувшись на корму, к Эль, он предупредил девушку:
– Мы тонем. Ты умеешь плавать?
– Не переживай за меня, Тимур, – я не утону.
– Плохо, что Фол так поспешил со шлюпкой. Тебя на нее с офицерами можно было бы посадить.
– А сам ты умеешь плавать? Ты же из степи, там учиться негде.
– Умею. У нас есть и реки, и озера, и с учителями мне повезло. А вот за солдат опасаюсь, и еще… Проклятье!
Тим, оставив Эль в покое, кинулся назад, к Эрмсу:
– Господин полковник! Лошади! Надо их вывести наверх, или они утонут!
– Мальчик, да они после этого обстрела взбесились – слышишь, как ржут? Если их выпустить, наделают здесь бед.
– Просто нескольких убило, вот остальные и перепугались. Да и обстрел сильно напугал. Но я могу их успокоить – разрешите попытаться?
– Если тебе это удастся, разумеется, разрешаю.
Тим пулей нырнул в трюм. Лошади и впрямь пребывали в панике, отчаянно пытаясь вырваться из ловушек корабельных стойл. В таком состоянии к ним подходить опасно, но к накхам это не относится. Степняки умели находить с этими животными общий язык в любой ситуации. Тим быстро их успокоил и начал поодиночке выводить наружу.
Шесть уцелевших офицерских лошадей на палубе вели себя смирно, хотя косились на все вокруг с нескрываемой опаской. Тим, выводя последнего жеребца, уже чуть ли не по пояс в воде брел: она залила весь трюм – страшно представить, каково сейчас на носу.
Полковник, оценив усилия Тимура, похвалил:
– Молодец, мальчик, ты и впрямь умеешь обращаться с этими бестиями. Эй, солдаты, порубите вон там бортики, что по краям этого корыта тянутся, они будут мешать животным спасаться!
* * *
«Афилиотис» пошел ко дну, когда до мелководья уже рукой было подать. Причем произошло это очень резко – помпы исправно откачивали воду, корпус оседал очень медленно, и вдруг…
Тим почуял неладное, когда судно, и без того продвигавшееся нескоро, вовсе остановилось. Тут же корма начала резво задираться кверху, а из трюма вопль сотен глоток слился в пронзительный рев. Лошади, дружно заржав, начали метаться по тесной палубе, вынуждая людей уворачиваться от их копыт. Тим, осознав, что «Афилиотис» дальше уже не пойдет, заорал: